Борро, установив знакомство русских с Новой Землей,
тем не менее еще не обнаружил их присутствия на архипелаге, хотя в более
поздних английских документах, относящихся к 1584 году, говорится, что
«холмогорцы ездят на Новую Землю ежегодно» (Визе, 1948, с. 16). Встречаются в
зарубежных источниках и более удивительные сведения о деятельности в то время
русских на Новой Земле. Так, англичанин Кристофер Холмс, торговый агент,
проживавший в Вологде, сообщил в 1584 году, что русские используют для плавания
к Оби путь через таинственный Matthuschan Yar — очевидно, Маточкин Шар в
искаженной английской транскрипции, — откуда добираются до цели всего за
пять суток.
Спустя сорок лет с Новой Землей познакомились
голландские моряки, причем при драматических обстоятельствах, поскольку им
первым из западноевропейцев пришлось испытать прелести зимовки в условиях
Арктики. Три плавания в самом конце XVI века с целью все того же поиска путей в
Китай и Индию в истории полярного мореплавания связывают с именем голландца
Виллема Баренца.
В 1594 году он вышел на своем судне к мысу Сухой Нос
немного севернее входа в Маточкин Шар и, обходя неизвестную для него сушу,
устремился на север, тщательно отмечая в судовом журнале ее особенности, порой
не совпадающие с современной ситуацией. Так, например, на своем судне он прошел
проливом между Новой Землей и островом Адмиралтейства, который в наше время
составляет с ней одно целое, превратившись, таким образом, в полуостров.
Миновав Крестовые острова, расположенные на 76 градусе северной широты
(названные так по стоявшим там русским крестам), голландцы вышли к Ледяному
мысу, конец которого располагался на 77 градусе, выдвигаясь примерно на 12
километров за береговую черту. Самым дальним достижением голландцев в этом
плавании стали Оранские острова вблизи северных пределов Новой Земли, откуда
они повернули на юг, поскольку далее путь им преградили льды. Хотя в отчете об
этом плавании много места занимают описания охоты на таких экзотических для
европейцев животных, как белые медведи или моржи, для нашей книги важнее
признаки присутствия поморов на архипелаге, которых оказалось немало, вплоть до
настоящей промысловой базы в заливе Святого Лаврентия (вероятно, Строгановская
губа современных карт), где были обнаружены три избы, корпус русского судна,
вытащенного на сушу, несколько могил и склад муки. Правда, обитатели становища
предпочли не встречаться с посетившими их пришельцами.
Второе плавание Баренца проходило к югу от архипелага
через пролив Югорский Шар в Карское море, где голландцы, однако, не прошли
дальше острова Местный, в районе современной Амдермы, достаточно далеко от
Новой Земли.
Третье плавание голландцев в навигацию 1596 года
началось с открытия Шпицбергена, который уже был известен русским поморам.
Затем судно, на котором Баренц исполнял обязанности штурмана, направилось к
берегам Новой Земли, повторяя обход западного побережья. За Оранскими островами
берег Новой Земли повернул к югу — голландцы посчитали, что перед ними открывается
путь к заветной цели и по такому случаю один из заметных мысов назвали мысом
Желания. Наступила вторая половина августа, и вскоре льды преградили путь
отважным морякам — надо было возвращаться, и вскоре их судно было блокировано
льдом у полуострова Спорый Наволок, в гавани, получившей название Ледяной.
Зимовка голландцев прошла в доме, построенном из выброшенного морем леса —
плавника. За время зимовки (первой для западноевропейских моряков в условиях
Арктики) от лишений и болезней умерло всего два человека, причем, похоже,
голландцам удалось избежать цинги. Некоторые исследователи считают, что это
произошло благодаря пиву, сваренному на хвойном сусле, сыгравшем роль
противоцинготного средства. Зимой корабль был так поврежден льдом, что к весне
стал непригоден для дальнейшего плавания. Возвращаться голландским морякам
пришлось на сохранившихся судовых шлюпках. Лишения зимовки сказались на
состоянии моряков, из которых трое, включая Баренца, погибли от истощения во
время обратного плавания в открытых шлюпках вдоль сурового побережья с
многочисленными ледниками. «Смерть Баренца, — заметил один из участников
плавания, — очень огорчила нас, потому что он был нашим главным
руководителем и единственным нашим штурманом». Тем не менее ценой жестоких испытаний
с каждым днем шлюпки упорно продвигались на юг, пока в заливе Святого Лаврентия
не состоялась встреча с поморами. На этот раз русские не стали избегать
измученных голландских моряков. «Знаками мы объяснили им, — писал позднее
один из голландцев, — что мы бросили судно во льдах. Тогда русские
спросили: "Crabble pro pal?” и мы ответили: "Crabble pro pal”. Позднее кто-то
из русских узнал среди голландцев знакомых моряков по прошлым встречам и
поинтересовался, что же они пьют теперь. Голландцы показали на воду в ближайшем
потоке, и русские отреагировали по-своему — "No dobbre”. Они снабдили
несчастных голландцев небольшим количеством пищи и, главное, показали
употребление ложечной травы в качестве противоцинготного средства, в котором,
когда хвойное пиво закончилось, голландцы очень нуждались. Всего таких встреч
до Колы, где голландцы обнаружили земляков на кораблях под флагами Соединенных
провинций, было не менее шести и в каждом случае наши поморы выручали
голландских моряков чем могли — без их поддержки те не выбрались бы из
негостеприимных полярных вод.
|