На перекрестках приходилось подолгу ждать, чтобы
получить возможность пересечь поперечное движение. Большие грузовые телеги
задевали за низкие вывески лавок, за выставленные на улицу старую мебель и
лотки с товарами, сталкивали прохожих и покупателей и вызывали брань. Поражало
обилие нищих, почти совсем голых, с испитыми лицами, с длинными космами волос;
одни бродили, другие сидели среди толпы у стены или в воротах, иные даже
лежали, укрывшись цыновкой; много было и собирателей всяких отбросов с
корзинами.
Путешественники остановились на западной окраине, на
довольно приличном постоялом дворе, где прожили четыре дня, так как предстояла
перемена способа передвижения; дальнейший путь шел на юг через широкий горный пояс
Цзин-линь-шаня, где колесных дорог не было. Пекинские возчики были отпущены, и
до г. Чен-ду-фу, столицы Сы-чуани, для Григория Николаевича и его жены были
наняты носилки, а для Кошкарова, Лобсына и Рабданова, а также багажа, — семь
мулов.
Потанины проделали в носилках путь длиной в 1100
километров через горы. В каждые носилки садился один человек. Они представляли
ящик из тонких бамбуковых палок; пол состоял из досок, бока и крыша — из
цыновки, сидение — из проволочной сетки. К ящику были прикреплены две толстые
бамбуковые жерди, метра по четыре длиной, соединенные по концам лямкой, которую
носильщики, один спереди, другой сзади, клали на плечи. Если пассажир был
тяжелый или очень торопился, брали четырех носильщиков, и тогда лямку клали на
короткую бамбуковую палку, а последнюю — на плечи двух носильщиков спереди и
двух сзади. Передняя цыновка являлась дверью и доходила до высоты сиденья, в
боковых имелись окошечки, которые, как и отверстие двери, можно было задернуть
занавеской и сидеть в духоте закрытого со всех сторон ящика.
Езда на носилках была очень покойна, но сначала
немного укачивала. Носильщики шли скоро, беглым шагом, километров шесть в час,
никогда не сбиваясь с ноги и не останавливаясь. Почти каждую минуту они
перекидывали лямку или палку с одного плеча на другое, делая это по команде
протяжным возгласом «пан-гоо» и затем коротким «цу-ба» или «чэ» («неси» или
«иди»). После часа такой ходьбы носильщики останавливались, спускали носилки на
землю и садились отдыхать, чаще всего у ворот постоялого двора, где можно было
поесть или выпить чаю.
Носильщики в Китае в бытовом отношении резко
отличались от извозчиков и погонщиков; последние одевались чисто, а носильщики
часто ходили в отрепьях; когда они явились наниматься к Потанину в Си-ань-фу,
он ужаснулся и подумал, что это общественные подонки.
Но позже, в пути, встречая носилки с китайскими
мандаринами, он видел, что даже их носильщики всегда оборваны. Это, очевидно,
обусловливалось тем, что на такой тяжелый труд шли только наиболее разоренные
крестьяне. Хотя носильщики зарабатывали несколько больше, чем извозчики, они
все же крайне бедствовали из-за повышенной потребности в питании, а также
потому, что часть своего заработка теряли за игрой в карты, на что их толкало
главным образом отсутствие семейного очага. В дорогу носильщики шли налегке,
даже зимой в летнем платье, так как работа их согревала. На постоялых дворах им
давали отдельную комнату и на ночь теплые одеяла и теплую воду, чтобы мыть
лицо, руки и ноги. В пути все уступали им дорогу.
Путь из Си-ань-фу сначала шел несколько дней по
широкой долине реки Вей-хэ, сплошь возделанной и густо населенной; вид полей,
еще голых в конце января, скрашивался рощами темных туй на семейных кладбищах,
тополями и ивами по межам. Деревни встречались часто. В одних случаях это были
группы фанз; неподалеку лежали кучи удобрений и стояли скирды соломы; дети
играли на улице. В других случаях это были вытянутые вдоль дороги торговые
селения с постоялыми дворами, лавками и мастерскими во всех домах на узкой и
грязной улице.
В таких селениях носилки останавливались для
передышки, и носильщики съедали у постоялого двора чашку горячей лапши или риса
с приправой соленой редьки, вареные земляные груши или гороховый кисель. Иногда
и Потанины на таких остановках соблазнялись рисом или грушами. Пока носильщики
завтракали, они вылезали из носилок и уходили по дороге вперед, чтобы размять
отекшие от сидения ноги.
|