На стоянке у озера путешественники ловили руками рыбу
в ключе по соседству; они нащупывали рыбу в берегах между камнями, куда она
пряталась стайками. Экспедиция простояла здесь четыре дня, обмениваясь визитами
с киргизским султаном Самерканом, который очень любил соколиную охоту, имел
трех беркутов (орлов) и показал, как они охотятся на лисиц. Этот султан не был
богат, имел мало верблюдов, которые с трудом переносят жизнь на высоком
плоскогорье, примыкающем с севера к водоразделу Монгольского Алтая и занимающем
весь угол между Монгольским и Русским Алтаем. Султан дал экспедиции нового
проводника до г. Кобдо, который провел ее по более трудной и далекой дороге,
выбранной путешественниками потому, что прямая была уже описана русским
топографом.
На этой дороге Потанин вскоре отметил группу древних
могил, которые приписывают исчезнувшему народу «чудь» и потому называют
чудскими. Среди них стояла каменная баба с изображением лошади. Местность на
высоком плоскогорье представляла степь со скудной растительностью; в лощинах
были заросли карабуты. Вправо от дороги продолжались высокие скалистые горы
водораздела с вечными снегами, у их подножия встречались озерки и старые
морены. В одном месте, на дне ущелья, во множестве валялись рога и черепа
архаров (каменных баранов); последних, а также горных индеек в этих горах
водилось много.
На дальнейшем пути экспедиция встречала стада
дзеренов, т. е. антилоп, распространенных по всей Центральной Азии и
довольствующихся скудной травкой полупустынь. Эти красивые животные водятся
стадами до сотни голов и бегают очень быстро — со скоростью 50—60 километров в
час, так что и на автомобиле их можно догнать только после долгой гонки, когда
они обессилят.
Высокое плоскогорье северной части Монгольского Алтая
отличается сухим климатом, и зимой здесь почти не бывает снега; поэтому здесь
много зимовок кочевников. Лесов почти нет, по долинам — низкий тальник (ива) и
карабута, в котловинах — солонцы и болота, на плоских холмах между ними щетки
скудной травы и колючки. На последних переходах к Кобдо экспедиция встретила
вместо киргизов других кочевников — монголов-олетов; видны были их бедные юрты
и пасущиеся сарлыки — помесь домашнего яка и коровы с длинной шерстью,
приспособленная к суровому климату. На скалах видно было много горных курочек.
На этом пути экспедиция вынесла ночью сильную бурю,
которая никому не дала спать. Юрта трещала, стрелы верхнего круга ломались;
снаружи юрта была обхвачена арканом, а со стороны ветра был привязан тяжелый
вьюк: подол войлока по стенкам юрты был обложен камнями. И несмотря на это, порывы
ветра то и дело распахивали войлок и проникали в юрту. Всю ночь приходилось
исправлять верхний круг и закреплять юрту.
В Кобдо экспедиция провела зиму с половины октября до
конца марта, собирая сведения о русской торговле с Монголией, о жизни русских и
китайцев в городе. Кобдо расположен на реке Буянту, на равнине, окруженной
горами, за которыми на востоке лежит большое озеро Хара-усу. Город состоял из
обнесенной зубчатой стеной и рвом крепости и торговой слободы. В крепости жил
китайский губернатор и находились его ямын (управление), тюрьма, кумирня,
кузница и сад. В слободе жили китайские и русские торговцы и были две кумирни.
На окраинах города был расположен войлочный лагерь монгольской кавалерии и юрты
бедных монголов, существовавших на «заработки у купцов. Против города, на
другом берегу, стоял монгольский монастырь. Женщин и детей в городе почти не
было. До недавнего времени китайцы, выезжавшие из провинций Китая в Монголию,
Маньчжурию и Сибирь в качестве торговцев, ремесленников и рабочих, оставляли
свои семьи на родине, куда они всегда стремились вернуться рано или поздно. В
случае смерти китайца на чужбине, его родственники считали долгом вывезти гроб
на родину. В ожидании отправки, иногда очень долгом, гробы стояли незакрытые в
ограде восточной кумирни, под охраной бога загробной жизни — Чон-гуэ. Гробы у
китайцев, впрочем, очень массивные, прочные.
Русские купцы приезжали в Кобдо только на лето, а на
зиму оставляли вместо себя приказчиков, которым трудно было приспособиться к
условиям китайской жизни. Дома в городе не соответствовали суровому климату. У
них были большие окна, заклеенные бумагой вместо стекла, двери были плохо пригнаны,
иногда вместо дверей висела занавеска. Вместо оштукатуренного потолка
устраивалась плоская крыша из камыша или хвороста, покрытая сверху глиной, а
снизу подшитая бумагой или бязью. Комната отапливалась каном — лежанкой из
глины, занимавшей половину площади; в ней жгли аргал, т. е. сухой навоз,
хворост, камыш, солому, но комнату она грела слабо; ее назначением было
согревать спящих на ней людей. Кан был покрыт цыновкой, и китайцы спали на нем,
подстилая только войлок или тонкий ватный матрац. Этот способ отопления
распространен по всему Китаю. Дополнением его являлась жаровня с углем, часто
дававшая угар. Китайские власти в Монголии не позволяли русским купцам строить
свои дома; поэтому они начали ввозить маленькие железные печи, которые получили
распространение и у китайцев и даже у монголов в юртах.
|