Загрохотал гром. Сильнейший ливень держал нас в
заточении до утра, да и когда дождь прекратился и выглянуло солнце, в путь
двинулись не сразу — ждали, когда лес и трава подсохнут. Около палатки на
небольшой кедрушке снует белочка. Она непривычного для северян чернильного
цвета, и мои товарищи глаз от нее не отрывают.
Продвигаясь к Майскому озеру, хорошо ориентироваться
по горе Сивуха. Спутать ее с другими невозможно, так как у ее вершины сверкают
на солнце части давно разбившегося самолета. Оставив Сивуху на западе, тропа
подвела нас к полусожженной избушке на Манском озере. Здесь и разбили лагерь.
Полуторакилометровой длины Манское озеро всем
понравилось, хотя почти не имеет по берегам растительности. Озерное зеркало
сплошь в кругах, и рыболовы, конечно, сразу же засуетились.
Последнее утро июля выпало по-летнему великолепным.
Все вокруг пропитано солнцем, воздух, как хрусталь. Прежде чем продолжить
путешествие, метрах в трехстах от избы мы сделали тайничок с запасом продуктов,
необходимых для возвращения к Юльевскому, сверху положили смазанные ружейной
щелочью металлические предметы.
К юго-востоку от озера есть небольшая горушка, у
которой находится географический стык трех Восточно-Саянских белогорий:
Кутурчинского, Манского и Канского. Когда мы миновали его, то сошли с тропы и
взяли правее, к юго-востоку.
Уже с гребня первого цирка нам открылась
величественная картина необъятных просторов окружающих нас белогорий.
Первые двое суток лазили по циркам, карабкались по
скалам, спугивая белых куропаток. Уже к вечеру второго дня, миновав оставшееся
внизу круглое, как чаша, озерко, подошли к краю котловины. Очередной цирк
отсюда как на ладони: покрытые кедровой чащей берега; на противоположном склоне
между полосками леса — пятна снега; по краям снежников — ярко-зеленые
лужки. Все пространство внизу — сплошное высокотравье.
Решили стать лагерем на одной из террас. Вечером я
оглядывал склоны в бинокль. Постепенно краски меняются. Багровый диск солнца
сползает все ближе и ближе к западным вершинам. Становится прохладнее
Внимательно оглядываю те места, где периодически поднимают шум кедровки. Акустика
же в цирке такова, что слышно их чуть не за два километра.
|