Вместе
с тем нельзя не отметить и появившиеся взгляды о том, что курыканы не имеют
отношения к этногенезу якутов и что они в древности были просто их соседями.
Эти взгляды, направленные прежде всего на утверждение самобытности и древней
самостоятельности якутов, остаются малодоказательными, они не могут объяснить
факта сильнейшего этнического смешения не только якутов, а буквально всех
народов, смешения, имеющего глубокие древние корни. Без учета этнических
смешений в древности невозможно правильное понимание исторических процессов.
В
вопросе о происхождении названия Байкал важное
значение имеет факт появления этого названия у монголоязычных народов, и прежде
всего у бурят, факт замены им ранее применявшегося Тенгис. Важно выяснить,
какие этнические условия и процессы способствовали этой смене названий. И здесь
особое значение приобретают вопросы этнической истории бурятского народа.
На
этногенез бурят нет единых воззрений. Наряду с гипотезами об аборигенности их
высказываются достаточно обоснованные мнения о их пришлости. Кратко,
рассмотрим эти взгляды.
Впервые
идею об автохтонности, аборигенности бурят предложил в 1858 г. А. Раев. Наиболее
полно эту гипотезу обосновывает историк Г. Н. Румянцев. Он считает, что к XI
в. Монголия и Прибайкалье были заселены монголоязычными племенами. Однако
племена не представляли единого целого, были слабо связаны друг с другом,
говорили на разных диалектах. Первые упоминания о бурятских племенах
содержатся в «Сокровенном сказании» и относятся в началу XIII в. В 1206 г. Чингисхан направил
старшего сына Джучи с войском для покорения «лесных» народов, которые не
подчинились монгольским завоевателям. Джучи покорил эти народы, в числе которых
оказались ойраты, буряты, баргуты, убсусы, хабсаги, тубасы. Представители этих
народов, выражая желание мира, преподнесли монголам белых кречетов, белых
коней и черных соболей.
Корни
бурятского народа, однако, можно проследить и гораздо раньше XIII в. В том же
«Сокровенном сказании» повествуется о прародительнице монголоязычных народов
Алан-гоа и ее сыне Бодончаре: «А по поводу той племенной группы выяснилось так:
Баргучжин-гоа, дочь Бархудай-Мергана, владетеля Кол-баргучжин-догумско-го, была
выдана замуж за Хорилартай-Мергана, нойона Хори-Туматского. Названная же
Алан-гоа и была дочерью, которая родилась у Хорилартай-Мергана от Баргучжин-гоа
в Хори-Туматской земле, в местности Арих-усун». Следовательно, еще задолго до
Чингисхана хори-туматы представляли собой племенное объединение, позднее
вошедшее в состав бурятской народности. Между временными периодами, когда жили
Алан-гоа и Чингисхан, насчитывается десять поколений. Перечень имен предков в
родословной Чингисхана позволяет определить, что Алан-гоа жила во второй
половине IX в. Отсюда можно сделать и вывод о существовании еще в IX в.
племенных группировок, которые впоследствии составили ядро бурятского народа.
Особняком
здесь стоят взгляды Н. П. Егунова, который зарождение протобурятских
группировок уводит в железный век, хотя культура этого века, известная по
археологическим исследованиям, не дает оснований для определенного вывода о
национальной принадлежности ее носителей.
Сейчас
среди исследователей преобладают взгляды о том, что буряты пришли в Прибайкалье
из других краев. Эти взгляды сформировались после прихода к Байкалу русских,
которые проявляли исключительный интерес к прошлому аборигенного населения
Сибири, к его происхождению и связям с другими народами Азии. Они обратили
внимание на большое сходство внешнего облика бурят с калмыками, а также на
сходство обычаев и образа жизни этих народов. Поэтому в официальных документах
XVII в., в исторической и географической литературе получила распространение
концепция общности происхождения бурят и калмыков. Эти взгляды развивались и
позднее. В XVIII в. появились мнения об общности бурят и ойратов —
монголоязычного народа, населяющего западные районы Монголии. Сторонником этой
точки зрения был «отец сибирской истории» Г. Ф. Миллер.
Концепция
калмыцкого (ойратского) происхождения бурят сохранялась в науке до XIX в. При
этом буряты безоговорочно признавались пришлым населением края. Считалось, что
в районы Прибайкалья они перекочевали с Алтая и из Джунгарии.
Кроме
того, высказывались предположения о непосредственном отчленении бурят от
монголов и приходе их в районы Прибайкалья из Восточной Монголии.
Оригинальные
взгляды на этногенез бурят высказал в конце XIX в. этнограф и путешественник Г.
Н. Потанин. Проникновение монголов на территории, ранее занятые тюркскими
народами, по его мнению, характеризовалось не молниеносным завоеванием и
уничтожением тюркских племен, а медленным продвижением монгольских группировок
на территории тюркских народов, постепенным приобщением к их быту и образу
жизни. В результате в «тюркском море» появились крупные «острова» и
«архипелаги» монголов. Тюрки постепенно были оттеснены из мест обитания.
Доказательство этому Г. Н. Потанин видел в современной географической
локализации монголов и тюрок. Если первые занимают крупные плодородные долины,
то вторые, как правило, расселены в горах. Таким же образом шло, по мнению Г.
Н. Потанина, вторжение в тюркский мир бурят, которые распространились, как он
писал, «вдоль степных долин Селенги и Ангары, оттесняя тюркское племя (сойотов
и карагасов) на юге в Саяны».