<•••> Западные
ветры, кои обыкновенно на Байкале продолжительны, обезнадеживали меня в.
перевозе на Ангарское устье и хотя тем же часом на место пакетбота ходящий
также по морю казенный галиот с той стороны на оную прибыл, однако о скорейшем
отъезде нельзя было и подумать <...>
Однако в оное время
упражнялся я то в собрании трав около Посольского монастыря, то в описании
обыкновенного тутошнего рыболовства. Оно там, как и другие знатнейшие рыбные
промыслы на откупу, и рыбаки обязаны на монастырь давать, как указное,
известное число бочек рыбы.
Ловля производится все
лето насквозь неводами, длиною сажен на двести, и как море по сю сторону
отмело, то и пускают его с лодки в море на твердом посконном канате, длиною
сажен в триста, и вытягивают оттоль поставленным на берегу воротом. Весною
как скоро лед сломает, самой лучшей промысел бывает так называемых морских
сигов и линков, кои в это время великим множеством к отмелям икру бросать
приваливают. А летом, как и рыбаки ищут мест глубоких, то переходят оне ловить
на каменную же сторону на север, где яр и очень глубоко. В эта время ничего
почти, кроме омулей, не попадалось, кои обыкновенно походят на полуденную
сторону, а к осени в устья рек забираются. Оная рыба в устье Селенги не более
двух пяденей бывает, а славны вместо того величиною каждый год промышляемые в
Чивыркуйской губе по Байкалу и не инде где, что снова доказывается, что валовая
рыба, так как и пролетная птица каждой год туда обращается, где она <так
сказать> зачалася <…> Поход омулей здесь за Байкалом везде славится,
да и справедливо потому что если б их не столько было, то каменистые здешние
нерыбные реки всех обывателей в посты никак бы не прокормили. Оне к
Усть-Селенге обыкновенно приваливают около успеньева дня; а около Удинска
поелику оне идут очень тихо, появляются в половине сентября. В реку Уду не
заходят ниже в Хилок, хотя впрочем на устье ловят их премножество. Напротив
того, в Жиду, в Чикой, даже до Урлука, по Селенге за Орхон идут валом
<...>
Гораздо удивительнее
здесь в Байкале пребывание тюленей, кои иначе из океана недалеко в реки
заходят, и в наши времена в Енисее и в Ангаре никогда их не видывали, и так
или чрезвычайною земли какою переменою или другим каким редким и необычайным
случаем они сюда забрались.
Сверх того если есть что
редкое, и в одном только Байкале и водится, то рыбка, которую русские коломенкою
называют; она не очень давно здесь проявилась, хотя нет ни малого сомнения,
что была она и прежде, но только не примечали. Она есть собою столь тверда как
кусок сала, и справедливо так жирна, что если жарить, так одне только спиновые
позвонки останутся, а прочее все расплывется. В сети она никогда не попадает,
и живой еще никогда не видывали. Здесь не без вероятности заключают, что она
держится в глубочайших только Байкала хлябях, каковыя посередке и на северной
каменной стороне изведаны <...> Какия б причины в море были, кои б на
поверхность сию рыбу выгоняли, того сказать никто не может. Обыкновенно
выкидывает ее сильною погодою с нагорной стороны, летом наиболее к Посольскому
монастырю и к усть Селенге. Нередко случается видать ее после великих штурмов,
где она плавает на поверхности великими стадами, и некоторые годы было ея
столько выброшено, что оне валом на берегу лежали, тогда-то приморские жители
изрядной имели себе выигрыш из них жир вытапливать и продавать китайцам
<...>
11 числа ввечеру настал
хороший полуденный ветер, коим хороший мореход легко б взошел в Ангарское
устье или по крайней мере недалеко б от него остановился. Это была правда в
голове у нашего кормщика, однако понеже он во все время спал и только одного
матроза на рулю поставил, то и переехали мы море не чисто поперег, но к такому
месту, от которого до Ангарского устья еще далее, нежели от Посольскаго
монастыря было <...>
13 дня наконец решился
наш штурман запречь своих матрозов в лямку, и так потащились мы подле берегу
из устья губы мимо Бакланьяго камня верст на пятнадцати до места, где опять
якорь можно бросить, Хомутами называемого. При Бакланьем камне имели мы
некоторое увеселения над бакланами, кои сидели тут в ужасном множестве и весь
камень своим пометом забелили. Некоторые из корабельщиков ездили туда на этот
камень, и тут старые бакланы все начали толпиться, а молодые еще голые начали
кататься с камня в воду и разныя смешныя движения делали.
14 дня отъехали мы нашею
ездою до Голоустнаго зимовья <;..> Ниже Голоустной в разных местах по
горам море окружающих выкапывали гнездами охристую свинец и серебро содержащую
руду, которая принадлежит собственно купцу Савыкину, однако из состояния гор
нельзя много добра надеяться <...>
Как скоро мы
Лиственишный мыс миновали, то стали быть как будто в гавани на такой воде, и продолжали
наш путь далее к Ангарскому устью простирающееся губою с удовольствием и
прибыли в Лиственишное зимовье еще рано <...>
|