К вечеру отправился я в
Иркуцк <...> Я пробыл в Иркуцке сколько мне на исправленье самонужнейших
дел было потребно; и таким образом мог уже 22 дня далее в мой путь к
Красноярску отправиться. В оном проезде я хочу быть обстоятельнее во всем,
потому что я в зимнюю поездку все замечал наскоро.
Уже было гораздо за
полдни, когда лошадей ко мне привели, и что я мог из городу подняться
<...>
Итак выехал я уже в
сумерках, и потому поехал во всю ночь вниз по левому ангарскому берегу сперва
неизменными несказанными топями, на коих однако жительства довольно, мимо
Вознесенскаго монастыря, после лесом к Китою. Две речки, которыя на рассвете
переезжал, назывались Биликтуй и Карта-гон, и при первой имеется Еловское
зимовье и мельница •<...>
После пяти часов поутру
23 числа приехал я на Китой, чрез которой перевозят плотом, а на другой
стороне и деревня в 150 душах, и тут была первая лошадям перемена.
По пещаным берегам
Китоя, который ныне был широк и глубок, начинается из Тункинских гор и верст за
пятнадцать отсель в Ангару впадает, валялись местами большие разбросанные
куски камен-наго горючаго шиферу, такого же, какой и по Ангаре в берегах
большими слоями находится <...>
За тридцать одну версту
следует деревня Малтин-ская на реке Белой, где оказываются некоторыя горки с известными
слоями, чрез которыя и дорога лежит. На открытых полях цвели <•••>
котораго бабы во множестве собирали, дабы на зиму засолить кудрявыя их
головки; оне его называют мышьим чесноком.
Едучи вдоль по Белей
надобно переезжать маленькую речку Тайтору и за пять верст от Мальтийской и
самую Белую против Тайтурской слободы переезжают. Сия речка гораздо больше,
нежели Китой и берега имеет также с ним и с Иркутом из высочайших гор
<;...>
В Тайтурской слободе не
с большим на двадцать верст от устья Белой отстоящей живет управитель, который
имеет также присмотр и за почтовыми станциями.
В сих местах особливо в
восточную сторону Белой великое множество находится солончаков, кои и под собой
соленые ключи, кажется, скрывают, положением такой вышины, как и сии по
Ангаре, над коими тамошние солеварни построены.
За Белую переправясь,
поехал я далее прекрасными лугами, коих ровное поле под зеленью пестрело
цветами даже до Черемховой станции <...> Далее <...> выезжают на
реку Кутулык, которая также в Ангару стекает; на ней стоит большое село и
почтовая станция. До села и до реки Салари березник становится еще гуще, а
далее уже только он и есть <...> Тут покормили мы наших лошадей, и после
поехали далее к реке Оке, куда уже прибыли очень поздно. Зиминская деревня была
за рекою, река ж широкая, и так мы никоим образом не могли мужиков
докликаться, чтоб перевезли нас на другую сторону, а должно было ждать
необходимо до утра <...>
Меж Зиминскою станциею и
следующею протекает одна речка Ухтуй, на которой имеется брошенная мельница.
По реке Оке перемежившийся лес начинает опять на Калымтее или Камелту
показываться, места становятся гористее, и таким образом продолжается до
Захаровской станицы, которая стоит на ручье Кунтуе •<•••> За 24 версты
приехали мы на реку Илю в Оку текущую, где стоит пустое зимовье, потом с
усталыми лошадьми уже очень поздно насилу добрались до Шерагульской станицы
<...>
На западном Или берегу
стоит деревня Тулунская, где и станция последнее место Иркуцкой губернии; но
так, что сия река не совсем еще Иркуц-кую губернию отделяет от Тобольской, и
потому и межи еще настоящей не назначено: ибо натурального такого урочища нет,
которое б так хорошо разграничивало, как Енисей, а сим Тобольская губерния
много бы от себя перепустила.
Почти во всякой деревне,
кои лежали по дороге, видел я ребят, коим в этом месяце от иркуцкаго лекаря
оспа была прививана. Сие спасительное действие до-стохвальнейшим старанием
иркуцкаго Г. губернатора распространяется по всей восточной Сибири до самого
Якутска с щастливейшим успехом и на многих произвело желаннейшее действие.
Опыты также учинены и
над живущими около Иркуцка буретами, коих впрочем род жития совсем здравию
кажется противной, однако щастливое возымели следствие, и потому если б
прививание оспы, которая иначе здесь не иное как за опасную и смертельную
болезнь почитается, между языческими в) Сибири народами вошло в употребление,
то тем польза его возросла б наиболее •<.••>
Лишь только за реку Илю
и из границ Иркуцких вывалишься, то нет уже больше приятных тех лугов, где
березник кое-где рощицами попадался, но наступают густые и дикие леса из
смольного дерева, по земле ж топи, кои всю страну от Или до реки Кану во всем
ея пространстве пограничных хребтов поза Тунгуску занимают и всякою дичью
довольны. Лишь только в лес впустишься, то течет через дорогу болотная речка
Курган, а за 24 версты от Тулуну приходит большая и быстрая река Курсал,
которую переезжать надобно, и где посередь лесу стоит зимовье, первейшее
Тобольской губернии ведомство <•••>
|