Туристический центр "Магнит Байкал"
      
Четверг, 28.03.2024, 17:39
Приветствую Вас Гость | Регистрация | Вход




Полезные статьи о Байкале

Главная » Статьи » В гостях у декабристов


Загадка декабриста
Загадка декабриста
Лето 1972 года было в Иркутске не лучшим — вечером 26 августа шел   дождь, с Ангары и Ушаков тянуло промозглым холодом и, сидя за стаканом чая у Анны Михайловны Мазовой, я не спешил уходить. За столом человек семь или восемь, и разговор о старом Иркутске, о его давнишних жителях и событиях, о том, чего в учебниках по истории никогда не прочтешь. Дом Анны Михайловны располагает к неспешным задушевным беседам. В доме этом жил   Дмитрий Николаям Мамонов, известный иркутский фотограф 10—20-x годов. Здесь был его фотосалон. К нему в гости частенько заходил М. Е. Стож, иркутский издатель, выпустивший множество справочников по Иркутску и Восточной Сибири. Да и сама Анна Михайловна человек «исторический». Ее дед по отцу, Василий Алексеевич Кротов, вместе с Пежемским написал «Иркутскую летопись». В доме по сей день сохраняются старинные вещи, молчаливые свидетели прошлого.
— Вы что-нибудь знаете о декабристе Андрееве? - это вопрос ко мне, он немного врасплох, и я ничего вдруг припомнить не могу.
— Он очень меня интересует. Кстати...— Анна Михайловна говорит голосом   мягким,   теплым — это дед моей матери...
— Еще одна правнучка декабристов?!
Дома, конечно, взялся за книги. Воспоминания Горбачевского, Бестужевых, письма Волконских, и оказалось, почти все единодушно умалчивают об Ан­дрееве. Да, можно было не стыдясь признаваться, что об Андрееве знаю мало — о нем ничего не сообщают да­же самые осведомленные декабристы — Пущин, Горба­чевский. Пущин совсем ничего, а Горбачевский не­сколько строк: «Андреев 2-й. О нем ничего не знаю; даже не знаю, был ли он в Сибири».
В сборнике «Декабристы и их время» за 1951 год имя Андреева упоминается один раз: «Категориею де­кабристов, оторванных от их основной массы, были ли­ца, приговоренные к поселению. От большинства де­кабристов-поселенцев в архиве института также не со­хранилось личных письменных следов. Сюда принадле­жат А. Н. Андреев 2-й...»
Вот, оказывается, в чем дело! По алфавиту Андре­ев возглавляет список декабристов, не «оставивших письменных следов»: Андреев, Веденяпин, Голицын, Заикин, Лисовский, Мозгалевский, Чижов, Шахирев.
Что же все-таки известно об Андрееве? Ведь не иголка — личность, декабрист.
Канун 14 декабря 1825 года застает Андрея Николаевича молодым офицером, подпоручиком Из­майловского полка. В самый канун восстания он вместе с другими офицерами ходит по казармам, агитирует солдат не присягать Николаю и выступить на стороне восставших.
После разгрома Андреев приговаривается к лише­нию чинов и дворянства, к поселению в ссылке навеч­но. Ему с Чижовым определяется местом ссылки Олекминск.
И вот что интересно. Андреев и Чижов не имели связи с другими декабристами (Горбачевский: «Не знаю, был ли он Сибири»), но они, как все, прояви­ли себя просветителями народа, преобразователями его жизни. Недаром Лунин дал точное определение этому типичному явлению среди декабристов: «Настоящее поприще наше началось со вступлением нашим в Сибирь, где мы призваны словом и примером служить делу, которому себя посвятили».
Андреев строит в Олекминске мельницу и подыскивает для этой цели жерновые камни на берегу Лены. В Олекминске возникает первый кружок   культурной жизни. Книжная фирма Глазунова в тот период получила от жителей Олекминска несколько писем с просьбой прислать газеты и книги. Нет сомнения, что часть книг и газет запрашивали сами декабристы.
В 1831 году за Андреевым неожиданно приезжает фельдъегерь и увозит его. Делается это негласно, тихо, тайно. Везут как будто на Кавказ. Андреев пользуется любой возможностью повидаться с кем-либо товарищей. В Верхоленске фельдъегерь оставляет ночевать в доме Репина, который всего два месяца как на поселении. Для Андреева после пятилетнего прозябания это была первая радостная встреча. И последняя. Ночью дом, где спали декабристы, загорелся и оба товарища погибли. О гибели их существуют разные версии. По первой, дом вспыхнул от свечи, которую друзья забыли задуть. По второй, дом был подожжен. Дело запутанное, до сих пор не ясное. Горбачевский сообщает об этом следующее, упоминая имя Андреева вскользь:
«...Не помню, в котором году фельдъегерь вез из Якутска его товарища в Грузию (Андреева или Заикина), но, кажется, Лаппу. Тот попросил   фельдъегеря переночевать у Репина и у него отдохнуть; фельдъегерь согласился и ушел на другую квартиру ночевать, хозяин квартиры Репина, поселенец, сговорившись со своей любовницей, подперли двери и окошки квартиры Репина и зажгли дом. Оба бедные товарищи вместо ра­дости свидания нашли смерть. Репина нашли мертвым около порога, а его товарища около окошка от дыма задохшимся. Поселенец во всем признался. Был слух, что иркутское начальство все это скрыло».
На этом, можно сказать, исчерпывались сведения об Андрееве.
За тем же столом, в том же окружении рассказы­вал я Анне Михайловне, что удалось прочесть. Анна Михайловна внимательно слушала и, когда я почти закончил, остановила меня рукой: «Теперь послушай­те, что расскажу вам я».
— Андрей Николаевич Андреев — дед моей  мате­ри. Я ничего о нем не читала, не знаю таких книг, но в семье нашей хорошо сохраняется и передается   все, что касается предков. Дед мой,   Василий   Алексеевич Кротов, вместе с Пежемским, Соломатовым, Шергиным писал историю Иркутска. А ведать свои корни ему сам бог велел. Андреев, как я помню, по расска­зам, был совсем молод, когда попал в опалу. У него была жена, женщина несколькими годами его старше, и была она фрейлиною при дворе. Имени ее не знаю. Жил Андреев где-то в Сибири, где, тоже не помню, и фрейлина хлопотала у императрицы разрешение пое­хать к нему. И часто плакала. Царь отпускал женщин в Сибирь, но отпустить фрейлину от царицы было бы, наверное, политически неправильно, и ее не пускали. Ее обязанностью было причесывать Александру Фе­доровну, жену Николая, и она это исполняла и часто тянула императрице волос, та сердилась и однажды ударила фрейлину по щеке. Был у фрейлины сын Бо­рис, а полным именем Борис Андреевич Андреев. Моя мама, Екатерина Борисовна Андреева — его дочь. Когда царица прогнала фрейлину, та поехала в Сибирь, а мужа ее, Андрея Николаевича Андреева переводили в другое место. Встретиться они должны были как будто в Иркутске, но встретиться им была не судьба. Андрей Николаевич сгорел в Манзурке...
— Пожар был в Верхоленске.
— ...Я помню, в Манзурке, а фрейлина дорогою за­болела и умерла в Красноярске. Бориса в Петербург не повезли, а привезли в Иркутск, и его воспитывал иркутский купец Радионов. Жил Борис Андреевич   в, Преображенском приходе, недалеко от Волконского, и, когда вырос, имел свой дом. Дом этот и сейчас стоит. Родились у него два сына — Василий и Иннокентий и дочь Екатерина. В 1875 году Екатерина Борисовна вышла замуж за Михаила Васильевича Кротова, сына летописца и у них родилась я. Был у нас портрет Андрея Николаевича — декабриста. Я его видела, помню. Молодой офицер, в белых рейтузах, это форма николаевских времен...
— Александровских...
— Возможно. Портрет водяной краски, небольшой. Андреев в полный рост, при шпаге. В трудное время старшего брата моего Алексея Михайловича вызывали и все спрашивали про родство со знатью, с купцами дед наш, Кротов,   летописец, был купец — ну брат напугался. Был у него ящик, где он хранил все бумаги и портрет, и он все пожег. Почти все...
— Мама, а ведь была с портрета фотография, - это добавляет Николай Сергеевич, сын Анны Михайловны.
— Была, я помню...  Не могу   найти. Я помню уже искала. Нет.
Какие приходится переживать   моменты.   Портрет Андреева — это чрезвычайно интересно. Декабристы, что были рядом с Бестужевым, по портретам   нам известны — Бестужев их рисовал, ну а те, кто был далеко... Какие уж тут портреты — сведений и тех почти нет. Какая была бы удача — портрет Андреева. Даже переснятый. Даже в репродукции. Но увы!
— Как мог попасть портрет в Сибирь?
— Наверное, везла жена, а Борис взял с собой... Все так просто.
— Анна Михайловна, вы сказали — сжег почти все. Что-нибудь осталось?
— Посмотрите это.
Анна Михайловна достает старые пожелтевшие бу­маги. Церковные метрические выписки. Рождения и браки тех, кого называла Анна Михайловна. Это уже не слова. Документы. Подлинные. С гербовыми марка­ми, с печатями.
«Имена родившихся: Анна. Звание, имя, отчество и фамилия родителей: иркутский мещанин Михаил Васильев Кротов и его законная жена Екатерина Бо­рисова».
«Васильев, Борисова»— это отчества, так тогда пи­сали.
«Звание, имя, отчество, фамилия жениха: иркут­ский мещанин Михаил Васильев Кротов...— первым браком.
...Дочь иркутского 2-й гильдии купца Бориса Ан­дреева — первым браком».
Значит, так: Андрей Николаевич Андреев — Бо­рис Андреевич Андреев, Екатерина Борисовна Андре­ева — Анна Михайловна Кротова. Да, документы во­зводят родство к Андрею Николаевичу Андрееву. Ни­каких дополнительных сведений и документов пока нет. Но и так все очень интересно и правдоподобно.
И все же сомнения остаются.
Во-первых, Андреев не имел дворянского звания и поэтому мог ли он быть женат на фрейлине? Как-ни­как, а звание и обязанности фрейлин получали девуш­ки только из кругов, очень близких ко двору.
Во-вторых, он был очень молод. Чтобы иметь сына, он должен был жениться в двадцать или в двад­цать один год, так как после ареста, естественно, ни о какой свадьбе речи не могло и быть. А женитьба в та­кие годы для офицера гвардии по тем временам очень не типична. Даже какое-то исключение.
Принять полностью легенду, переданную Анной-Михайловной, трудно, но и аргументов, позволяющие ее перечеркнуть и отвести, тоже нет.
Мы многого не знаем. Мы не знаем, по каким причинам Андреева увозили в Забайкалье, в Верхнеудинск. Не знаем, как звали его жену, женщину, стремившуяся, судя по легенде, разделить участь с мужем. В этом она была   похожа на других жен декабристов. Почти загадочная смерть обоих. Если о ее смерти мы знаем только по легенде, то о смерти самого Андреева знаем по документам. И она действительно загадочна. Почему существует зловещая версия о поджоге? Почему Цейдлер, выехавший на место, ничего не обнаружил и почему ходили слухи, что начальство, как писал Горбачевский, стремилось замять всю эту историю. Почему фельдъегерь разрешил Андрееву ночевать у Репина, а сам ушел в другой дом
И если верно, что хозяин дома был поселенец, то кто он? За какие провинности привезен в Сибирь? И с какой стати человек, даже лишенный состояния, будет поджигать свой дом? Может быть, ему было очень выгодно? Почему сына Андреева не   возвращают в Петербург, а везут в Иркутск? Может, это исполнение параграфа, по которому дети декабристов, увезенные в Сибирь или рожденные в Сибири, лишались прав и состояния? И не проглядывает ли за всем этим преступная рука Николая, которая спустя десять лет свела в могилу Пушкина, Полежаева, Лермонтова, Лунина? Смерть Лунина, кстати, тоже до сих пор окутана тайной.
Ответов на все эти вопросы пока нет, и загадка остается загадкой.
Категория: В гостях у декабристов | Добавил: anisim (09.02.2011)
Просмотров: 3983 | Рейтинг: 4.6/9 |
Всего комментариев: 0

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
<Сайт управляется системой uCoz/>