Туристический центр "Магнит Байкал"
      
Пятница, 29.03.2024, 21:06
Приветствую Вас Гость | Регистрация | Вход




Полезные статьи о Байкале

Главная » Статьи » Сибирская экспедиция Ермака


Завершение экспедиции 3
В последнем ночном бою поредевший отряд понес небольшие потери, но лишился испытанного вождя. Смерть Ермака означала конец экспедиции. Добравшись до Кашлыка, казаки приняли решение о возвращении на Русь. Более 500 чел. перевалили Урал с Ермаком. Толь­ко 90 вернулись па Русь с атаманом Матвеем Мещеряком и головой Иваном Глуховым. Казаки ушли из Сибири Пе­чорским путем, по которому проследовала в Москву ста­ница Черкаса Александрова, а затем — отряд И. Киреева с Маметкулом. М. Мещеряк спустился вниз по Иртышу и Оби и прошел через Урал на Печору.
Покидая Сибирь, казаки не знали, что подкрепления из Москвы уже перевалили Уральский хребет. Воевода И. Мансуров преодолел горы и стремительно приближал­ся к покинутому Кашлыку.
Погодинская летопись сообщает, что в новой экспеди­ции участвовали крупные силы — «семьсот человек служилых людей разных городов, казаков и стрельцов». Прибыв в окрестности сибирской столицы, И. Мансуров узнал, что город оставлен. По преданию, воевода не осме­лился высадиться под Кашлыком на виду у многочислен­ного татарского войска. Памятуя о судьбе С. Волховского, он не стал задерживаться на Иртыше и предпринял по­пытку догнать казаков. Пока судовая рать плыла по Ир­тышу, наступили холода. Опасаясь, что близкие морозы могут в любой момент сковать реки льдом, И. Мансуров принял решение зазимовать на Оби. Московские власти учли опыт С. Волховского и снабдили новый отряд всем необходимым — зимней одеждой, продовольствием. Воево­да использовал оставшиеся осенние недели, чтобы подго­товиться к зимовке. Близ устья Иртыша ратные люди срубили Обский городок, на время ставший опорным пунктом русских в Зауралье.
Весть о гибели Ермака мгновенно распространилась по всей Сибири. Князьки в Приобье поспешили сложить присягу царю и, собрав множество воинов, осадили И. Мансурова. В течение дня они приступали к урочищу со всех сторон, а на другой день привезли в окрестности острожка идола и устроили жертвоприношения. Метким выстрелом из пушки ратные люди разбили вдребезги де­рево, под которым ханты устроили это мольбище. Напу­ганные князьки разбежались.
Одной из самых крупных волостей на западных прито­ках Оби была волость Ляпин. Ее князек Лугуй оказал поддержку воеводе. В 1586 г. он ездил в Москву и полу­чил жалованную грамоту. Лугуй обязался платить царю дань по 280 соболей ежегодно.
Отправив за Урал крупные силы во главе с И. Мансуровым, правительство поспешило заверить иностранных дипломатов, будто покорение Сибири завершено. «А по­делал государь,—заявляли царские дипломаты,— городы в Сибирской земле в Старой Сибири и в Новой Сибири на Тюменском городище, и на Оби на усть Иртыше тут город те государевы люди (И. Мансуров) поставили и сидят по тем городам к дань со всех тех земель емлют на государя». Правдой в официальных заявлениях было лишь то, что И. Мансуров основал Обский городок, с тем что­бы обеспечить себе безопасный путь к отступлению на Русь.
Вернувшимся в Москву М. Мещеряку и казакам не была оказана торжественная встреча. Тем не менее, как повествуют официальные источники, царь Федор «на Них не опалился». Сведения из Сибири поступали не­утешительные, и в 1586 г. Разрядный приказ снарядил против Кучума новое войско. Возглавили его воеводы В. Сукин и И. Мясной. Ч. Александров и М. Мещеряк двинулись за Урал вместе с ними. Воевода В. Сукин получил приказ закрепиться на Тагиле и Туре. Он выпол­нил задачу и основал над Турою, на месте древней татар­ской столицы Чинги-Туры, Тюменский острог. Прошло около года, прежде чем воеводы проникли в сердце Си­бирского «царства».
Предвосхищая события, Посольский приказ уведомил соседние государства, что Сибирь и сопредельные земли платят в царскую казну несметную дань. По заявлениям русских дипломатов, «ясаку положил (царь) на Сибирское царство и на Конду большую и на Конду на меньшую, и на Пелымское государство, и на Туру реку, и на Иртыш и на Иргизское государство, и на Пегие Колмаки и на Обь Великую и на все городки на обские, на девяносто на четыре городы — с году на год имать по пяти тысячь сорок соболей, по десяти тысячь черных лисиц, да по пяти сот тысяч белки большие сибирские и летцкие». Донесения Ермака из Сибири, подкрепленные привезенным Ч. Александровым ясаком, создали у правительства представление о неисчерпаемых пушных бо­гатствах Сибири. Поскольку казаки, а и после них И. Мансуров успели обложить государевой данью лишь земли по нижнему течению Иртыша и Оби, .Посольский приказ особо упомянул о 94 обских городках.
Двести тысяч соболей — столько «мягкой рухляди» царское правительство надеялось получать из-за Урала ежегодно. И в самом деле, в ближайшие годы государева казна пополнилась неслыханным количеством мехов. Ев­ропа была поражена, когда московский двор направил в качестве субсидий («вспоможенья») австрийским Габс­бургам через 10 лет после гибели Ермака 40 тыс. соболь­их шкурок, 20 тыс. куниц, более 300 тыс. белок. Праж­ские купцы оцепили московские меха в восемь бочек зо­лота. На русских рынках пушнина ценилась много дешевле.
События в Сибири развивались своим чередом. Оста­новившись на Туре, воевода В. Сукип затребовал из Моск­вы подкреплений. В 1587 г. Разрядный приказ послал за Урал голову Данилу Чулкова со стрельцами. В. Сукин решил не задерживать его в Тюмени и послал в глубь Сибири. Отряд Д. Чулкова спустился по Туре и Тоболу на Иртыш и там выстроил деревянный острог, названный Тобольском. Тобольск располагался на высоком мысу в 15 верстах от Кашлыка.
Кучум поспешил занять свою старую столицу, едва лишь М. Мещеряк с товарищами покинули городище. Но престарелому хану не удалось поладить со знатью. Карача вновь отказал Кучуму в поддержке и стал на сто­рону Сеид-хана. Опираясь на поддержку Карачи и других мурз, Сеид-хан окружил Кашлык и после приступа овла­дел урочищем. Несколько сыновей Кучума погибли, про­чим удалось бежать. Кучум заблаговременно покинул Кашлык. Междуусобная борьба подготовила почву для окончательного падения Сибирского ханства.
Занятый войной с Кучумом, Сеид-хан старался избегать столкновений с русскими. Когда в 1587 г. воеводы появились у самых стен Кашлыка, он попытался завя­зать переговоры. Д. Чулков пригласил хана и его прибли­женных в Тобольск на пир. Приняв приглашение, татары позаботились о мерах предосторожности. Сеид-хана сопровождали 500 отборных воинов. Голова Д. Чулков рас­полагал куда меньшими силами. Когда гости явились к воротам Тобольска, Д. Чулков согласился впустить в кре­пость не более 100 чел. и предложил им снять оружие перед тем, как сесть за пиршеский стол. Карача был че­ловеком крайне осторожным, но, видя малочисленность русских, согласился на их условия.
За столом татары столкнулись лицом к лицу с М. Ме­щеряком, и другими ермаковскпми казаками. Едва ли можно предположить, будто Д. Чулков сознательно, зама­нил хана в западню. Скорее всего, события развивались стихийно. Казаки не простили Караче вероломного убий­ства Ивана Кольца и других своих соратников. Они бросились на Карачу и связали его вместе с ханом. Хан­ская свита была перебита. Однако самое трудное было впереди. Гвардия хана — 400. воинов — стояла во всеоружии подле ворот острожка. В кровопролитном бою ка­заки разгромили противника, но заплатили дорогой ценой за победу: в бою погиб «великий атаман» М. Мещеряк, возглавивший экспедицию после гибели Ермака. Сеид-хан был увезен в Москву и там определен на царскую службу.
Пленение Сеид-хана было последним крупным собы­тием, в котором ермаковы казаки участвовали как орга­низованная военная сила. В дальнейшем судьба разброса­ла их по разным концам Сибири. Ни одна закладка новой крепости, ни одна военная кампания не обходилась без их участия. Показательна судьба одного из самых моло­дых участников экспедиции Гаврилы Иванова. Вернув­шись в Сибирь с отрядом воеводы В. Сукина, он «ставил» крепость Тюмень, «рубил» деревянный Тобольский горо­док с головой Д. Чулковым, а следовательно, участвовал в бою с гвардией Сеид-хана, ставил Пельмский и Тарский городки, громил Кучума на Оби, участвовал в плене­нии царевича Али и пр. Заслуга ветерана первой сибирской экспедиции получили признание лишь когда он достиг старости. В 20-х гг. XVII в. его назначили атаманом конных казаков в Тюмени. К тому времени лишь немногие из соратников Ермака остались в живых. Казак Ч. Александров вернулся в Сибирь с воеводой
B. Сукиным в чине головы. Он командовал сотней слу­жилых татар в Тобольске. Сподвижник Ермака прослу­жил в Сибири более 50 лет. Приказные грамоты 1638 г. упоминали о его поездке в Москву и даче показаний в приказе Казанского дворца. Документы называли его «тобольского города атаман Иван Олександров».
Участник экспедиции Ермака казак Гриша Ясырь от­личился при походе на татар-«малогородцев» в 1595 г. Он продолжал служить в 1601 г. Гаврила Ильин стал ата­маном у тобольских «старых казаков», Алексей Галкин — атаманом в Березове.
Накануне похода Ермака Строгановы владели землями в нижнем течении Чусовой, на Сылве, Обви, Косве и Яйве. Как только ермаковцы заняли Сибирское ханство, C. Строганов и двое его племянников вновь почувствовали себя хозяевами в Приуралье. Они разослали своих людей ко всем «инородцам» на Каме, Чусовой, Усве, Сылве, Яйве, Обви, Инве, Косве и других реках, приводя их к шерти. Строгановы, как повествует их летописец, «ясашнаго ради збору по рекам в татарские и в вогульские улусы людей своих (начали) посылати и ясак с них бусормен собирати и к Москве с людми своими в Ноугородскую четь посылати». Как видно, предприимчивые промышленники пытались собирать ясак не только с при­уральских манси, но и с сибирских татар. Они не прочь были повторить камский опыт в Сибири. В самом деле, па руках у них была царская грамота, предоставлявшая им право основывать городки и поселения по  Тоболу  «и кои в Тобол-реку озера падут и до вершин». Соле­промышленники получили от Ивана IV льготу на буду­щие сибирские владения, причем срок их льготы истекал лишь в 1594 г. Права Строгановых подкреплял также и тот факт, что они понесли расходы в связи со снаряжени­ем экспедиции Ермака.
Однако со смертью Ивана IV положение в Москве переменилось. С политического горизонта исчезли Богдан Вельский и другие опричники, покровительствовавшие Строгановым. Притязания солепромышленников на сибир­ские земли вызывали раздражение в Москве. Новые вла­сти воспретили Строгановым собирать ясак в казну и распорядились проводить «ясашные зборы» по городам «от воевод, где те языцы яшвяху в разных местах».
Исследователей давно ставило в тупик известие Стро­гановской летописи о том, что царь после «сибирского взятия» оказал милость Строгановым — «за их службу и раденье пожаловал городы Солью Большею, еже есть на Волге, и Солью Малою». Поскольку никаких следов передачи названных городков в руки пермских солепро­мышленников не удалось разыскать, возникло предположение, что грамот, упомянутых в летописи, просто не су­ществовало. Авторы подобного предположения не объяснили мотивов подлога, что в определенной мере лишило их гипотезу доказательной силы. Можно полагать, что налицо более тонкая фальсификация. Строгановский летописец описал выдачу грамоты в следующих выраже­ниях: «Государь царь... грамоту свою царскую на те места Семену Строганову пожаловал за красною печатью за приписью дьяка Андрея Шелкалова, по чему ему теми городами владети». Вполне допустимо, что придворный историограф в самом деле держал в руках царскую гра­моту и точно описал подпись и красную печать, висевшую на ней. Но есть оспования предполагать, что «пожалова­ние» Строгановым было связано не о награждением, а с опалой.
Неслыханное земельное обогащение Строгановых дав­но вызывало недовольство столичной знати. Не только дворянские, но и боярские вотчины далеко уступали тем землям, которыми фактически владели солепромышленники. Своими богатствами Строгановы могли поспорить с главой Думы удельным князем Ф. Мстиславским. Им принадлежало несколько городков и острогов на Каме и Чусовой и десятки деревень.
Пока жив был Грозный, бояре ничего не могли поде­лать. Когда он умер, земское правительство упразднило прежние порядки и лишило всех бывших опричников чинов, выслуженных в опричнине, высоких окладов и т. д. Власти припомнили Строгановым и их опричную службу и земельные пожалования,  полученные  из  опричнины.
Английский посол Д. Флетчер, будучи в Москве в 1588—1589 гг., собрал довольно точную информацию насчет строгановских имуществ. «Зависть и негодование на богатство, несогласное с тамошней политикой, в чьих бы то ни было руках, и в особенности в руках мужика,— писал Д. Флетчер,— побудили царя отбирать у них сна­чала по частям, иногда 20 000 рублей вдруг, иногда более, пока наконец, в настоящее время сыновья их остались почти без капитала, удержав только весьма малую часть отцовского имущества, между тем как все прочее перешло в царскую казну».



Категория: Сибирская экспедиция Ермака | Добавил: anisim (13.11.2010)
Просмотров: 2743 | Рейтинг: 5.0/8 |
Всего комментариев: 0

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
<Сайт управляется системой uCoz/>