Туристический центр "Магнит Байкал"
      
Пятница, 29.03.2024, 16:47
Приветствую Вас Гость | Регистрация | Вход




Полезные статьи о Байкале

Главная » Статьи » Сибирская экспедиция Ермака


Роль Строгановых в организации экспедиции 4
Строгановы подсказали вольным казакам направление экспедиции. Они не скупились на обещания, стремясь во­влечь атаманов в далекий и трудный поход.
П. С. Икосов, написавший в XVIII в. историю Стро­гановых и использовавший их бумаги, утверждал, будто по секретному соглашению («тайности») камские вотчин­ники обещали Ермаку снабдить его припасами, «сколько тому пути (в Сибирь) потребно будет». Когда же казаки прибыли на Каму, солепромышленники проя­вили обычную для них скупость. Согласно кунгурским «сказам», Максим соглашался выдать им некоторое ко­личество хлеба, но не иначе как взаймы под проценты, «прося у них кабалы». «Егда возвратитеся, на ком те при­пасы по цене взяти, и кто отдаст, точно или с лихвой?» — спрашивал вотчинник ермаковцев. Возмущенные казаки приступили к Максиму «гызом» и едва не убили его. Иван Кольцо пригрозил Максиму, что расстреляет его «по клоку». Испугавшись угроз, тот открыл амбары и от­пустил запас на казачьи струги «по запросу». Приведен­ный рассказ, занесенный на страницы ремезовской Кунгурской летописи, поражает своей живостью и реализмом. Кажется, что сцена как бы списана с натуры. Жадный купец и удалой казак действуют каждый сообразно своему характеру. Иван Кольцо, не побоявшийся наложить руку на государева посла, не дал бы спуску Максиму Строга­нову. Правдоподобно и то, что «воровской» атаман, а не Ермак участвует в споре с солепромышленником. Однако правдоподобность не устраняет необходимости доказа­тельств.
Если сведения, легшие в основу Кунгурской летописи, были в самом деле записаны некогда со слов очевидцев, то возникает вопрос: почему в летописи отсутствуют све­дения о боевых стычках Ермака и Ивана Кольца с царевичем Алеем на границах строгановских владений? Каза­ки оказали Строгановым услугу, не дав татарам разгро­мить их городки, и солепромышленники должны были рассчитаться с ними. Специально отлитая пушка с дарст­венной надписью явилась свидетельством добрых отно­шений, установившихся между Максимом Строгановым и Ермаком.
В Кунгурскую летопись попали вовсе фантастические сведения о том, что дружина Ермака насчитывала 5 тыс. чел., и Строгановы под действием угроз выдали им на струги «поартельно 5000 по именом па всякого человека по 3 фунта пороху и свинцу и ружья и три полковые пушки, по 3 пуда муки ржаной, но пуду сухарей, по два пуда круп и толокна, но пуду соли н колико масла пу­дов».
Ранние летописи скупо и без всяких подробностей го­ворили о запасах, переданных Ермаку Строгановыми. «По присылке Максима Яковлева Строганова», повествует од­на из летописных повестей, казаки пошли с Волги на Чусовую «до городка Максима Строганова и взяша у Мак­сима Строганова запасов хлебных и мяс и масла, також и пороху и свинцу».
Придет время, и Строгановы начнут доказывать, что их предки предоставили Ермаку «запасы многие», а также пушки, скорострельные «семипядные» пищали, дали им «вояжей», знающих «сибирский путь», а кроме того отпустили с ними и своих ратных людей из пермских го­родков — «предобрых воинов триста человек», «литвы и немец и татар и русских». Ранние, более достоверные источники начисто опровергают эти наивные вымыслы. Автор «Краткого описания о земле Сибирской» отметил, что, будучи на Чусовой, Ермак «взя с собою тутошних людей 50 человек». Тем дело и ограничилось.
Не приходится сомневаться в том, что Строгановы предоставили вольным казакам продовольствие, кое-какое вооружение, свинец и порох. Однако следует иметь в виду, что отряд Ермака прибыл с театра военных дейст­вий, а атаман Иван Кольцо незадолго до того громил Но­гайскую Орду. Так что они прибыли в строгановские вот­чины, будучи хорошо вооруженными.
С. Ремезов записал предания о том, что казаки под­держивали в своем отряде строгую дисциплину. Повин­ных в тяжком преступлении круг судил «по допеки..., насыпав песку в пазуху и носадя в мешок в воду». В войске Ермака, согласно тому же преданию, были пол­ковые писари, трубачи, сотники, знаменщики, наконец, три попа. Эти сведения носят, скорее всего, фантастиче­ский характер. Но среди них мелькают подробности, по­ражающие своим реализмом и, скорее всего, заимствован­ные из казачьих «сказов». Выл у Ермака, писал С. Ре­мезов, «старец бродяга, ходил без черных риз, а прави­ло правил и каши варил и припасы знал и круг церков­ной справно знал». Подле попов бродячий монах был явно ни к месту. Но па роль знатока церковных правил и кашевара при нескольких казачьих сотнях он вполне подходил. Вольные казаки из беглых крестьян и холопов охотно пользовались услугами таких бродяг.
Самые точные сведения о численности отряда Ермака сообщает Погодинская летопись, сохранившая фрагмен­ты из архивных документов. Черкас Александров, при­везший в Москву весть о взятии Сибири, показал, что с Ермаком на Урал отправилось 540 волжских казаков. Ту же цифру называли и другие источники.
По данным Посольского приказа, Кучум мог выста­вить в поле до 10 тыс. воинов. Цифру эту следует при­знать преувеличенной. Тем не менее армия Кучума по численности многократно превосходила отряд Ермака. Ядро ее составляли ногайская гвардия и татарская кон­ница. Подвластные татарам ханты-мансийские племена присылали во время войны вспомогательные отряды. В данщиках у хана было более 30 тыс. «черных» лю­дей.
Казаки Ермака имели смутные представления о Си­бирском ханстве. О Строгановых сказать этого было нель­зя. Их суда бороздили уральские реки, и их люди пре­красно знали режим этих водных путей. Они подсказали Ермаку самое удобное время для преодоления Уральских гор. Отряды Кучума и пелымских князьков не раз при­ходили из-за Урала в конце лета. В дни паводка вода в горных реках и ручьях после сильных дож­дей поднималась и горные перевалы становились до­ступными для переволоки. В первых числах сентября Ер­мак мог переправиться через Урал, но если бы он там замешкался до окончания паводков, его казаки не суме­ли бы перетащить свои суда через перевалы обратно.
В течение нескольких лет Строгановы разрабатывали планы собственного похода в Сибирь, посылали туда лазутчиков. Им нетрудно было предвидеть исход экспе­диции, предпринятой малочисленным казачьим отрядом. Замыслы солепромышленников сводились, скорее всего, к тому, чтобы оказать военный нажим на Сибирское хан­ство и вассальное Пелымское княжество, войска которо­го разоряли их вотчины и оказывали помощь мансийским племенам Пермского края. Судьба казаков сама по себе Строгановых не интересовала.
Отряд Ермака отплыл на стругах в поход 1 сентября 1582 г. Даже при самых благоприятных условиях он ни­как не мог бы добраться до столицы Сибирского ханства Кашлыка ранее последних чисел октября либо первых не­дель ноября. Именно в это время сибирские реки покры­вались льдом, и навигация на них заканчивалась. На лег­ких речных ладьях казаки могли вести летучую войну с татарами и даже захватить внезапным набегом их столи­цу. Но затем Кашлык неизбежно стал бы для них ловуш­кой. Глубокие снега и льды отрезали бы отряду всякие пути к отступлению. Выдержать же длительную войну с многотысячной татарской армией несколько казачьих со­тен никак не могли. Однако Строгановых это мало беспокоило. Ради спасения своих соляных доходов они гото­вы были послать казаков на верную гибель. Расчетливые и скупые торговцы Строгановы постарались вложить в экспедицию минимальные средства. Послав с Ермаком немногих своих людей, они не стали обременять себя за­ботами о помощи ему, хотя и знали, что без подвоза по­роха горстка казаков не сможет долго продержаться.
Поход Ермака едва не сорвался из-за вмешательства Москвы. Как только чердынский воевода В. Пелепелицын узнал, что в строгановскую вотчину прибыли Ермак и Иван Кольцо с товарищами, он немедленно послал донос царю. Ответом на обращение воеводы явилась знаменитая опальная грамота царя, датированная ноябрем 1582 г. Иван IV резко упрекал Строгановых за то, что они при­звали в свою вотчину казаков-«воров» — волжских атама­нов, которые «преж того ссорили нас с Нагайскою Ор­дою, послов ногайских на Волге на перевозех побивали, и ордобазарцов грабили и побивали, и нашим людем (чи­тай: Пелепелицыну) многие грабежи и убытки чинили». Очевидно, как В. Пелепелицын, так и москов­ские дьяки имели в виду совершенно определенных лиц — Ивана Кольца с товарищами, которые за год до того огра­били В. Пелепелицына.
Опальная грамота 1582 г. опровергает разом два ми­фа, связанных с сибирской экспедицией. Первый миф — о грабежах Ермака на Волге и захвате им царской казны. За подобные проступки казаков вешали без дальних слов. Однако царь Иван IV и не думал вешать «воров» из от­ряда Ермака. Напротив, местные власти получили приказ разместить казаков Ермака в государевых крепостях Чердыни и Соли Камской и использовать их для обороны края. Второй миф родился в стенах Посольского приказа, и суть его заключалась в том, что покорение Сибири осу­ществили государевы служилые люди по прямому указу царя. Опальная грамота опровергает эту официальную ложь. Иван IV велел Строгановым под страхом «большой опалы» вернуть Ермака из похода в Сибирь и использо­вать его для «оберегания пермских мест». Россия не закончила войны со Швецией. На юге ее границы посто­янно нарушали крымцы и ногайцы. В Нижнем Поволжье подняли восстание малые народы. В таком положении царь не желал приобретать лишнего противника в лице Сибирского ханства. Его указ, однако, прибыл в строгановские вотчины с большим запозданием и не мог оказать никакого влияния на судьбу сибирской экспедиции.



Категория: Сибирская экспедиция Ермака | Добавил: anisim (13.11.2010)
Просмотров: 3018 | Рейтинг: 5.0/8 |
Всего комментариев: 0

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
<Сайт управляется системой uCoz/>