Вопрос о Назыме и его местоположении
не является таким простым, каким кажется на первый взгляд. Дело в том, что на
Иртыше и Оби было несколько волостей с
таким названием. A XVIII в. Г. Ф. Миллер посетил
Лебауцкие юрты на Иртыше и записал рассказы хаитов о том, что в древности эти
юрты назывались Нозинг-ях или Назым-ях, а по-татарски — Назым-аул, по имени
давнего князька. Еще в 1598 г.
в Назыме на Иртыше жил князек Лебаут. Со временем Пазымский городок утратил
старое название и стал называться по имени этого князька. По данным П.
Спафарпя, плававшего по Иртышу в 1675
г., Лебаут был самым первым хаитским поселением, которое
он повстречал во время плавания из Тобольска вниз по Иртышу. Лебаут (Пазым)
располагался в 103 верстах от Кашлыка.
В какой же из Назымскнх волостей
побывали казаки? За Обью или в окрестностях Кашлыка? Фрагменты «архива» Ермака
позволяют ответить на этот вопрос с полной определенностью. Погодинский
летописец, переписав рассказ о «хождении» из Есиповской летописи, пометил, что
во время похода на Иртыш и Обь казаки взяли Пазымский городок «на Иртыше
реке».
Итак, казаки запомнили Назым не
потому, что это был крайний северный пункт их продвижения на Оби, а потому, что
он был самым первым хантским поселением, которое они встретили на своем пути
из Кашлыка на Обь. Судя по ясашным книгам начала XVII в., Назымская волость на
Иртыше имела более многочисленное население, чем другие, располагавшиеся по
соседству. Так, в Аремзяпской волости числилось всего 17 ясашных людей, в двух
Верхие-Демьянских волостях — 14, в городке Демьяне — 37, тогда как в Назыме —
60. Неудивительно, что казаки сохранили воспоминание о пленении назымского
князька.
Определенно известно, что казаки
привели к шерти некоторые прииртышские племена в первые полгода своего
пребывания в Сибири. Об этом они сообщили царю не позднее лета — осени 1583 г. Известно такнсе, что
они совершили поход на Иртыш и Обь. Кунгурскпе «сказы» могут служить не более
чем иллюстрацией к этим строго установленным историческим фактам.
Вкратце содержание «сказа» о ясашном
походе на Обь сводится к следующему. Едва кончилось первое зимовье в Сибири,
Ермак послал вниз по Иртышу в Демьянские и Назымские городки 50 казаков во
главе с Брязгой. Казаки должны были собрать там ясак «вдоволь розкладом
поголовно». На пути отряду пришлось выдернуть бой с татарами.
Татарские улусы окружали Кашлык со
всех сторон. Татары служили главной опорой ханской власти. Они оказали упорное
сопротивление ермаковцам, и те обрушили на их голову грозу. Взяв с боя
«крепкий татарский городок» на р. Аремзянке, казачий предводитель учинил
расправу над «лучшими» татарскими «мергенями», чтобы навести страх на прочие
улусы. Соседняя Надцынская волость была занята без сопротивления, зато в
Туртасской волости казакам пришлось «учинить бой». Стычка была недолгой. За р.
Туртаской располагалась Назымская волость. Здесь кончались татарские улусы и
начинались хантские поселения. В заголовке «сказа» упоминалось о том, что
Ермак послал казаков в Демьянские и Назымские городки. Однако в тексте о взятии
Назыма и пленении местного князька не говорилось пи слова. Не объясняется ли
это тем, что во времена С. Ремезова Назым утратил старое название и пришел в
упадок?
Зимним путем по Иртышу конный отряд
казаков добрался до устья Демьянки. Там располагался юрт союзника Ермака
князька Бояра, который одним из первых стал помогать русским. В XVII в. сыновья
и внуки Бояра числились «лучшими» людьми и жили на своих юртах. С. Ремезов
пометил на своих картах близ устья Демьяики — «Бояровы юрты». Выше княжества
Бояра располагались Верх-Демьянские волости — владения «большого» князька
Демьяна, относившегося к русским враждебно.
Г. Ф. Миллер тщетно искал в устье
Демьянки следы старого «неприступного городка», будто бы взятого казаками. По
его предположению русские осаяадали скорее всего урочище Роман, расположенное
на Иртыше в 30 верстах ниже устья Демьянки. Против урочища находилась огромная
гора, на вершине которой видны были остатки древних укреплений. Название
урочища «Роман» находит аналогию в «сказах». Согласно этому источнику, на помощь
«зборному» (т. е. собравшему помощь со всех сторон) княжцу Демаяну прибыл вогульский
князек Роман Славный. Ближе всего к Демьянке располагались владения кондипскпх
князьков (Конда впадает в Иртыш ниже устья Демьянки). Большая и Малая Конда
входили в состав Пелымского княжества. Примечательно, что Роман уже после
взятия городка бежал со всем своим родом вверх по Конде «к Пелыми».
Для обороны от казаков в урочище
собралось будто бы до 2 тыс. вогуличей, остяков и татар. Если верно предположение
об участии в войне кондипских князьков, то даже и в этом случае следует
признать эту цифру весьма преувеличенной. По данным на начало XVII в., в
Демьянских волостях, в Малой Конде, Нарыме, Цыньяле и Назыме числилось немногим
более 140 взрослых мужчин, плативших ясак. В Большой и Малой Конде вместе
взятых в тот Же период было до 250 ясашных людей.
Позиции, занятые татарами, хантами и
манси, были неприступными. Три дня стояли казаки под горой и не могли взять
«город их велик и крепок». Некоторые предлагали отступить. Но по здравому
размышлению решили биться до конца ввиду того, что «се распутища ходу и голод
близок». Наступила самая трудная пора после первого зимовья Ермака в Сибири. С
Аремзяики казаки послали в Кашлык запас хлеба и рыбы, но его хватило ненадолго.
Надвигался голод. Отряд не мог вернуться в Кашлык без припасов п ясака. К тому
же его передвижения затрудняла наступившая весенняя распутица. Близился ледоход.
Казаки решили в последний раз
попытать счастье, и на этот раз штурм удался. «Неприступный городок» пал. Некоторые
князьки, в их числе, вероятно, и Демьян, «раз-бегошася с роды в домы своя». Но
«лучший» вогульский князёк Роман, видимо, попал в плен к казакам. Именно так
можно понять следующий текст «сказа»: «иных князей Романа Славнаго и ту в городке
шертовали и есак взяли и весповали...»
Сведения об обложении ясаком
владений Романа находят аналогию в предании, записанном в XVIII в. Согласно
преданию, Ермак наложил на Конду большую дань, которую местные вогуличи
заплатили из казны своего святилища «наследием отец и праотец». По «сказам»,
Роман Славный хотя и шертовал Ермаку и заплатил ясак, но позя:е изменил присяге
и бежал в пределы Пелымского княжества.
В занятом городище отряд казаков
оставался до тех пор, пока Иртыш не очистился ото льда. Ледоход на Иртыше
приходится на апрель. В ширину река имеет в тех местах не менее километра, а в
пору весеннего половодья заливает берега на 5—15 км. Уровень воды поднимается
па несколько метров. Правый берег Иртыша высок и обрывист. Береговая полоса
заросла густыми лесами. Казаки напита тут в изобилии материал для строительства
судов. Построив несколько «легких» стругов, они отправились в плавание вниз по
Иртышу.
Местные племена знали о появлении
чужеземцев, но ждали их много позже. На берегах Рачи, притока Иртыша, они
собрались для жертвоприношений. Шаманы обошли все окрестные юрты, собрали
многочисленные дары и как раз завершили приготовления к пиршеству. Встреча
была неожиданной как для казаков, так и для хантов. Пока казаки разворачивали
струги и высаживались, беper опустел.
Ханты попрятались в частый ельник. Подле священной рощи остались только жертвепные
животные.
Казаки оставались на Раче целые
сутки, рассчитывая, что ханты вернутся на берег, но напрасно. Весть о появлении
в святилище чужеземцев распространилась по всей округе. Шаманы призывали богов
истребить пришельцев. Старейшины и воины племени решили устроить засаду в
теснинах ниже устья Рачи. Там, где Иртыш подходил к обрыву Цыпгальской горы,
они устроили завал, сбросив в реку несколько высоких деревьев. Когда течение
стремительно вынесло казачьи струги из-за поворота и почти вплотную прибило их
к обрыву, ханты показались из укрытия и стали «хапать» лодки крюками. Неожиданное
нападение вызвало минутное замешательство среди казаков. Но затем они, бросив
весла, схватились за пищали и дали залп с обоих бортов. «Крючники» тотчас
бросились наутек. За поворотом реки казаки нашли покинутый воинами городок.
Женщины и дети в страхе бегали по опустевшему урочищу. Когда наступил вечер,
мужчины племени стали собираться в городке «един по единому, оглядываясь». Тут
они убедились в том, что казаки «не бьют жен их и детей».
Предводитель отряда оставил в покое
тех, кто участвовал в нападении на струги, не причинив им ни малейшего вреда.
От Нарымского городка, как
повествуют «сказы», отряд двинулся вниз по Иртышу, «до Колпуховы волости и сотника
их и молбища их шейтанскаго». Упоминание о «сотнике» в Колпуховской волости
позволило С. В. Бахрушину высказать предположение, что на территории
Сибирского ханства население делилось на «сотни» и что эта древняя
военно-административная организация была введена завоевателями — татарами.
Каждая «сотутя» состояла из одного, двух или более юртов, а число жителей в
«сотне» колебалось в разных местностях от 15 до 60 чел.
Сотники, по предположению С. В. Бахрушина, были потомками родовых старейшин п
доллсность их была наследственной. В XVII в. им поручали сбор ясака. Наличие
сотника в Колпуховской волости подтверждается картами С. Ремезова, на которых
занесено поселение Сотниковское.
Неподалеку от Сотйикова находилось
мольбище хантов. Казаки бились тут почти три часа, прежде чем преодолели
сопротивление жителей. В районе Колпухова городка предводитель отряда собрал
ясак «з боем и без боя».
Затем казаки вступили во владения
князька Самара. Среди хантских волостей Самарова была одной из самых крупных,
во всяком случае она превосходила Назымскую. Ее описание можно встретить в ясашных
книгах начала XVII в.: «Волость Белогорская, а в ней лутчей.человек Байбалак
Самаров с товарищами 72 человека...» Байбалак Самаров был, очевидно, сыном
князька Самара.
Князек Самар пользовался большим
влиянием в округе, поскольку в его волости располагалось едва ли не самое
знаменитое у хантов святилище. Благодаря этому в минуту опасности па помощь ему
пришли 8 других хантских князьков. Рядом с поселением Самара располагалось
укрепленное городище, служившее убежищем для его семьи в случае войны. По
словам Г. Ф. Миллера, урочище находилось на вершине 60—80-метровой горы, почти
отвесно спускавшейся к реке. Позиция была неприступной. Но площадка на вершине
была весьма невелика: не более 20
м в поперечнике. Г. Ф. Миллер видел там остатки двух
хантских жилищ — землянок. Самар, его союзники и воины не могли разместиться в
урочище и ночевали в юртах.
Казачья флотилия подошла к хантскому
поселению на заре. Через протоку (позже она получила название Казенной) струги
подошли вплотную к юртам. Хантские воины беспечно спали на карауле. Разбуженные
выстрелами, они разбежались. Самар и часть его приближенных погибли в стычке.
Казаки провели в городке неделю. Большинство жителей покинули юрты и укрылись в
разных местах. Оставшиеся принесли ясак «с поклоном».
|