Туристический центр "Магнит Байкал"
      
Суббота, 30.03.2024, 14:57
Приветствую Вас Гость | Регистрация | Вход




Полезные статьи о Байкале

Главная » Статьи » Сибирь в описаниях европейцев XVIII в.


Книги Шаппа д'Отроша, Вагнера и Коцебу - 6
Все тунгусы, как мужского, так и женского пола, имеют вышитые лица; знатные имеют больше фигур на них, чем все остальные. Вышивание делается на детях, когда им исполнилось полгода. Ребенку трут лицо, сна­чала нежно, затем все сильнее, до тех пор, пока оно вез­де не распухнет. Тогда они берут нитку, тонкую, как шелк, из оленьих жил, макают в замешанную с оленьим жиром угольную пыль, и при помощи швейной иглы про­тягивают под кожей ребенка, пока все фигуры, которые он должен иметь, не нанесены на лицо. Нитку часто вы­тягивают и снова увлажняют. Она оставляет между ко­жей и мясом по всем своим поворотам, которые ей хо­тели придать, просвечивающие синие линии, которые ни­когда уже не исчезают. Дети при этой операции не пока­зывают признаков боли, вероятно, потому, что лицо рас­тиранием сделали нечувствительным. Некоторые тунгу­сы имеют на своем лице изображение оленьих копыт, другие — полумесяца, еще другие — солнца или луны и стрел. Количество  знаков, которые  каждый по своему рангу может иметь на лице, твердо установлено. Самые знатные и богатые имеют знаки и на лбу, и это считает­ся самым красивым. Действительно жаль, что этим не­которые лица, судя по нашему вкусу, совершенно испор­чены. Я нашел среди тунгусов женщин, которые действи­тельно имели тонкие черты и прекрасный цвет лица, по были совершенно обезображены вышиванием.
Мужской пол одевается так же, как и женский. Они носят камзол из меха оленьих ног, сшитый жилами того же животного — это работа женщин. Этот камзол имеет пегий цвет, край обшит белыми и черными четырехуголь­никами-лоскутками, оторочен он белым мехом, но не за­стегивается, а свободно свисает с груди. На шее висит клапан из того же меха до уровня штанов, но так сво­бодно, что ветер с ним играет; он закрывает грудь и жи­вот и имеет в ширину примерно полтора фута. Богатые и знатные украшают этот клапан отлитыми из олова га­лунами, которые покупают у казаков. Штаны также сде­ланы из этого меха и составляют одно целое с сапогами. Зимой носят они сверху доходящие до земли шубы из оленьих шкур. Мех их совершенно сходен с мехом наших оленей, только он гуще и толще. Одеяние женщин отли­чается от мужского костюма тем, что они носят корот­кий фартук, шириной в полтора локтя из меха оленьих ног. Он весь обшит бусами, снизу на краю висят всякие безделушки, латунные или оловянные свистки, шнурки, бусы всех цветов, бубенцы, применяемые у нас для охот­ничьих саней, спереди и сзади в середине висит метал­лический колокольчик, так что женщину по позвякиванию можно узнать уже издали. Они сзади в штанах име­ют разрез, мужчины — опереди. Ревность тунгусов дохо­дит до того, что они впадают в ярость, лишь только кто-либо дружелюбно взглянул на их женщин; кто осмелит­ся это сделать, тот пропал. Но здесь женский пол столь же хитер, как в наших цивилизованных государствах. Они умеют использовать время, когда их мужчины одурмане­ны табаком. Они очень влюбчивого темперамента и про­являют особую склонность к чужестранцам».
Столь же подробно рассказывает Вагнер об образе жизни тунгусов, охоте на медведя, оружии тунгусов, их обычае жизни и нравах, их брач­ных обрядах, обстоятельно повествует о жизни и обычаях татар, о самоедах и яку­тах.
В середине августа Вагнер прибыл в Енисейск, где находился некоторое время в ожидании отправки. Здесь он через купца Токарева завел множество знакомств сре­ди «высшего» общества города и, очевидно, небезуспеш­но предался радостям любви. Во всяком случае не без чванства он сообщает, что в него страстно влюбилась молодая купчиха, жившая по соседству, подсылала к нему старых баб, давала взятки сопровождающему Ваг­нера солдату, но, увы, успеха не добилась. Вагнер в это время подарил свое сердце дочери бедной вдовы обан­кротившегося купца и купил ее за шесть рублей у мате­ри. Он хотел ее взять с собой на родину, но об этом уз­нала соседка-купчиха и пыталась из ревности отравить Вагнера пельменями. Но Вагнер вовремя узнал об этом коварном плане, он сократил свое пребывание в Енисей­ске и немедленно собрался в путь. Команда солдат обе­щала надежно скрыть его спутницу (естественно, не записанную в паспорт). Но в одной деревне все обнару­жилось, и девушку забрали. Вагнер пытался дать офи­церу караула 20 рублей, предлагал свою шубу и пару пистолетов, но напрасно, нежные узы любви были грубо и беспощадно разорваны, и спутница Вагнера отправле­на назад в родной город, где она, как позже узнал Ваг­нер, насильно была выдана замуж за поселенца и не­сколько дней спустя умерла от горя.
Вагнера заинтересовали порядки на сибирских доро­гах, о которых пишет: «На всей этой дороге каждые 100 или 150 верст встретишь дом, стоящий посреди леса у дороги. Хозяева этих домов имеют скот и все виды про­довольствия и должны бесплатно кормить проезжающие команды. Их посылают туда из деревень, расположен­ных в стороне на 400—500 верст, за что они не обязаны платить ничего императрице и могут иметь столько зем­ли, сколько только в состоянии обрабатывать. Было бы значительно приятнее жить у большой дороги, так как здесь нет недостатка ни в хорошей почве для пашен и лугов, ни в озерах. Но, несмотря на это, живут эти кре­стьяне охотнее в стороне в глухих лесах, чтобы, как они говорят, не подвергаться так часто дурному обращению со стороны команд. И это правда, я сам был свидетелем того, что солдаты в пути почти не считают крестьянина человеческим существом и все, что им нужно, требуют почти всегда с побоями, из-за чего и крестьяне этих мест являются самыми забитыми созданиями на божьей зем­ле. Но в то же самое время я нашел, что там, где они воображают себя господами, сами творят бесчинства и часто не дают куска хлеба, если их как следует не изобь­ют. Каждый крестьянин должен нести эту повинность 8 недель, по истечении которых его сменяют другим. Ста­росты в этих деревнях, называемые десятниками или сотниками, в зависимости от того, населена ли деревня десятью или стами крестьянами, должны, под угрозой наказания кнутом или потери всех прав, обеспечить эту смену, ради чего они тоже освобождаются от уплаты на­логов со своих пашен и других угодий.
В этом пустынном месте нам однажды угрожало па-падение двадцати четырех сбежавших с рудников зло­умышленников. Они кричали нам, чтобы мы все, что при себе имеем, отдали им, иначе нас всех убьют. Нас было всего восемь человек, а именно три возчика при трех по­возках, и я с одним унтер-офицером и тремя гренадера­ми. Мы имели при себе пять ружей и пару пистолетов, а также достаточный запас патронов и особенно много за­шитой в холст картечи, каковую русские употребляют для стрельбы из своих ружей. Мы не колебались стре­лять, и пули застучали об деревья, и, как только мы вы­стрелили из двух ружей, разбойники уже пустились в бегство, но угрожали нам возвратиться в усиленном со­ставе. Теперь мы быстро поехали и поздно ночью до­стигли один из упомянутых домов, где переночевали, а на другой день взяли свежих лошадей. Здесь нас стало 12 человек, и мы выставили, так как страшились напа­дения, пост с заряженными ружьями. Но, очевидно, этот разбойничий сброд от голода и усталости не мог так быстро передвигаться, ночью нас не беспокоили и с на­ступлением дня мы поехали дальше.
По рассказу хозяина, эти люди, беспокоящие тракт, являются приговоренными к смерти и сосланными в ана­дырские рудники преступниками. Оттуда им иногда удается бежать, после чего они себе в городах кое-что награбят и незаметно поселяются в этих диких местах. Когда со временем такое поселение обнаружат, никто не знает обитателей и их принимают за честных поселенцев. Они стараются похитить по соседству женщин и те, если уж к ним попали, вынуждены оставаться, так как им нелегко удается найти обратный путь домой. Хозяева домов у дорог могут не бояться разбойничьих нападений, но вынуждены им отдавать еду и питье, и все, чего они еще потребуют, безоговорочно и бесплатно. Необходи­мый им для поселения скот воруют они в соседних ле­сах, что очень легко, так как обычно весь скот летом и зимой пасется в лесу, а дома держат только столько ко­ров, сколько требуется для снабжения семьи молоком. Место поселения, которое они избирают, большей частью недоступно, окружено оврагами, озерами и горами, и разыскивать их слишком трудно и опасно. К ним можно попасть лишь по одной потайной дороге, и ею пользуют­ся обычно лишь такие же беглецы из рудников, которые случайно открывают такие места и сообщают о них. В начале, когда они могут себя содержать только разбоем, они опасны для путешественников, но как только они по-настоящему устроились, они становятся спокойными. Там имеется бесчисленное количество деревень такого рода, о чем казна не имеет ни малейшего представления. Так гласил рассказ моего хозяина.
И действительно, таким образом живет большое чи­сло людей в Сибири, о (которых правительство не знает. Страна слишком велика, и из-за огромного количества утесов, гор, оврагов, озер, рек и густых лесов невозмож­но обследовать ее со всех сторон и концов. Страну, в ко­торой имеются такие удивительно большие пустыни, це­ликом исследовать невозможно, для этого потребовал­ся бы караван с чрезвычайно большим запасом продо­вольствия, и все же на обратном пути все бы умерли с голода, не говоря уже о многочисленных ордах диких людей, которые могли бы быть опасными для такого ка­равана. Я действительно думаю, что Россия еще не зна­ет даже половины этих совершенно необразованных жи­телей Сибири. Многие места совершенно недоступны и лишены всего, что требуется для поддержания жизни, так что нельзя даже рискнуть их исследовать.
Впрочем, вся эта страна, о которой я до сих пор го­ворил, очень удобна для обработки. Она имеет превос­ходную почву, хорошие пашни и луга, в особенности ме­стность у маленького городка Тары, и реки и озера имеются в изобилии».
Категория: Сибирь в описаниях европейцев XVIII в. | Добавил: anisim (29.11.2010)
Просмотров: 2030 | Рейтинг: 5.0/8 |
Всего комментариев: 0

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
<Сайт управляется системой uCoz/>