Гмелин
приводит ряд данных о железорудных месторождениях в районе Иркутска, у Тельмы,
недалеко от Каменки (деревня Бумашкина), указывая, правда, что многие из них уже выработаны. Далее идет
описание Братского острога, куда путешественник прибыл 14 февраля 1736 года. О
Братском остроге Гмелин пишет: «Острог
лежит на левом берегу Ангары. Ангара
течет здесь на запад и принимает реку Оку, притекающую с юго-востока и примерно в 6 верстах повыше острога разделяющуюся на два
рукава, из которых каждый имеет свое устье, именуемые Верхней и Нижней
протоками. Нижний рукав впадает в Ангару повыше острога, верхний еще на
несколько верст повыше. От нижнего рукава немного выше его устья отходит
другой малый рукав прямо в Ангару, называемый Кровавой
протокой; следовательно, верхним, нижним и малым рукавами Оки и Ангары
создается большой, а затем нижним и малым поперечными рукавами
Оки и Ангары — маленький остров.
Я об этом говорю так подробно
потому, чтобы объяснить события,
случившиеся в этом остроге. Прежде чем начать свою поездку в это место, чтобы
захватить местные земли, енисейский воевода
Пашков послал в 1652 году 105 служивых с сыном боярским
Дунаевым водой из Енисейска, которые построили зимовье повыше большого водопада
Падуна, находящегося в 30 верстах пониже острога; сын же боярский отправился с
50 людьми вверх по Ангаре и Оке до маленького ручья, расположенного на
несколько верст повыше места, где Ока разделяется; зимовье это и ныне
называется Дунаевым. Здесь он
высадился со своими людьми, чтобы
получить сведения о земле и народах, но буряты этого места убили его со
всей свитой. Как только оставшиеся в живых
75 человек об этом узнали, они поднялись по верхнему рукаву Оки и в
нескольких верстах повыше устья построили острог. Буряты сделали вид, что
покорились и согласились платить дань, но в третьем месте (на ничейной земле),
и предложили большой остров, о котором я выше упомянул. Служивые согласились
и приехали, как и буряты со своей
стороны. Буряты угостили служивых людей своей обычной молочной водкой, пока
все не опьянели. Но как только дело дошло до взятия дани, буряты начали убивать служивых.
Некоторые из них пытались спастись через меньший рукав, но буряты догнали их и убили оставшихся в этом рукаве,
почему он и называется Кровавой протокой. Вероятно, служивые думали, что они,
если переправятся через меньший проток, сумеют через него, следовательно, по
своей земле добраться в свое зимовье. Может быть, некоторые и спаслись и
принесли известие об этом убийстве и последовавшем за этим разрушении огнем
острога в Енисейск. Ибо три года спустя, а именно в 1655 году, пришла опять
группа служивых из Енисейска и построила новый острог, который и ныне
существует... Пашков в том же году прибыл в острог и там перезимовал. В
следующем году он водой поднялся по Ангаре до озера Байкал, через Селенгу и
Хилок до Иргена-озера и перезимовал в остроге, расположенном недалеко от озера
на Хилке. Этот острог был покинут 8 или 10 лет тому назад, и, пришедший уже в
полную ветхость, был уничтожен степным пожаром. В следующем году он отправился
дальше и основал Нерчинск.
Братский
острог имеет в квадрате 30 саженей; на стороне к Оке он имеет большой, на
стороне ангарской — малый вход. Приказная изба находится справа от большого
входа. На стороне, противоположной Оке, в каждом углу острога — башня и под
ними — старые, полуразвалившиеся черные избы, когда-то построенные служивыми
при закладке острога. При остроге несколько церквей, несколько складов; а также
пороховой и водочный погреба. Вне острога стоят 50 жилых домов, а в 5 верстах
повыше — мужской монастырь, названный Спасским, принадлежащий Вознесенскому
иркутскому монастырю. Жителей я не могу особенно хвалить, мы с трудом за
деньги могли от них получить столько, чтобы только не голодать, а скотом они
так богаты, что не только себя, но жителей города Илимска в состоянии прокормить.
Они только и пользуются скотоводством и тем, что выжмут из тунгусов. Острог
подчинен Илимску, но он, так же как и Ендинский, получает приказчика из Иркутска,
ибо вице-губернатор счел для себя более выгодным не предоставлять эту власть
Илимскому управителю. Буряты почти все отсюда уехали, но тунгусы в довольно
большом количестве населяют это место. У них нет скота, живут они в лесах, но
так бедны, что многие даже не имеют оленей, чтобы отправляться на охоту. Тех,
которые не имеют оленей, называют бедными. Впрочем, они, может быть из-за
своей бедности много общаются с русскими жителями и в большинстве случаев
понимают русский язык и часто позволяют себя крестить. Среди них находятся
шаманы, как и среди остальных языческих народов. У нас был старый знаменитый
шаман со своими инструментами. Одежда его отличалась от шаманской одежды,
какую мы до этого видели. Она, правда, как всегда, состояла из тяжелого
кожаного балахона, обвешанного различными железными предметами и беличьими,
горностаевыми и хорьковыми шкурками, но,
кроме этого, он носил фартук, похожий на фартук слесаря
и также обвешанный многими железками. Под ним виднелись железные
пластинки, некоторые из них своими углублениями и выпуклостями напоминали
лица. Были еще в этом костюме кожаные чулки, обитые снизу доверху железом,
а на концах имели пять железных пальцев, Говорят, что и шапка необыкновенная,
но у этого шамана ее не было, она
сгорела в результате несчастного случая, а черт, как он
утверждал, его еще не облагодетельствовал новой шапкой. Когда мы ему предложили немного поколдовать, он натянул
свои облачения, но не на голое тело, а на рубашку. Он взял в руки барабан,
издали кажущийся овальной формы, но, верно, из-за плохого мастера — почти
пятиугольный, и вызывал черта при помощи довольно продолжительного барабанного боя и длинной
речи. Последнюю он пел и, чтобы она звучала сильнее, другие подпевали. Современные
тунгусы и русские говорят, что язык, на котором он держал речь, неизвестен, что
подтвердил состоявший в хоре тунгус, склонный принять крещение. После
этого началось обычное фиглярство с невероятным шумом и криком,
где он подражал то льву, то быку, то
собаке, и его
ужасные ужимки были очень похожи на ужимки черта, как их описывают. Наконец было объявлено, что
черти появились, и шаман действительно
вступил с ними в беседу. После многих
ужимок побежал он со своим барабаном на запад, как будто барабанным боем хотел
прогнать черта, а также проводил он часто руками по всему телу, как будто хотел
что-то стряхнуть, это последнее движение он доводил до ног, и всем
этим показал, что в своем ремесле имеет
хорошие навыки. Фокусы кончились
тем, что он,
вроде утомленный тяжким
трудом, остановился недолго,
чтобы отдохнуть. Потом он сказал,
что черт его только измучил, но в
беседу с ним не вступил... Черт, говорят, имеет вид голого человека, но волос у
него не больше, чем у обычного человека, и нет у него ни хвоста, ни козьих копыт».
О
городе Илимске Гмелин пишет в своем дневнике: «Он расположен на северном берегу
реки Илима в очень узкой долине, которая простирается с востока на запад и по
обеим сторонам окружена высокими горами. Река Илим там шириной в 40—50 саженей,
вся долина с рекой 100 саженей, из чего можно заключить,
что город должен быть очень узким, но зато длиной он в версту. Почти в
середине города находится деревянный острог четырехугольной формы длиной в 120 саженей
и шириной в 40. Он
имеет восемь башен, из них три сторожевые, а остальные пять — боевые. Сторона,
выходящая к воде, и связанные с нею две стены имеют каждая по одной сторожевой
башне, противоположная к воде стена и каждый угол острога имеют боевые башни.
Внутри острога имеется церковь, канцелярия, дом коменданта, таможня, склад для
товаров, под ним трактир, мелочные лавки, соляной склад, другой дом для денег и
для дани, водочный погреб, сторожка и т. д.
Жилые
дома построены повыше и пониже крепости, и число их доходит до 77. Из
общественных зданий там церковь, два трактира и 6 зерновых амбаров. И еще видно
5 старых,
полуразвалившихся лавок, где раньше торговали провизией. Наконец в верхней
части города находится мельница,
приводимая в движение маленьким ручейком Микитиным, впадающим там в Илим. Все
жилые дома частных лиц очень плохи. Во всем городе только одна комната, свободная
от дыма, но и она так плоха; что лучше нее взять черную избу. Я жил в
паршивой черной комнате, в которой часто в облачную погоду среди бела
дня приходилось зажигать свечу. Если я что-нибудь писал или читал, то вскоре бумага
покрывалась падающей копотью. Но кто хоть немного прожил в Илимске, тот не
удивляется, что нет в нем домов получше. Люди там делают только одно:
пьют и спят. Зачем им дома получше?
Некоторые кормятся дичью, но вся их работа состоит в том, что
они делают для маленьких зверей ловушки или для больших
— ямы, а лисицам выбрасывают сулему; они слишком ленивы, чтобы пойти на охоту.
Другие выжимают из тунгусов все, что им необходимо для поддержания жизни.
Большинство из них служивые; но сами они службой почти не занимаются, так как
или откупаются у корыстолюбивых управителей от случающихся поездок или же
кого-нибудь нанимают, кто совершает за них поездки. Когда жители должны дать
почтовых лошадей, они едут не сами, а нанимают для этого ссыльных, а сами они в
городе ничего не делают, как только посещают трактиры.
Первый
Илимский острот, положивший основание этому городу, был построен (приезжими) из
Енисейска в году 1641 или 1642. Он находился примерно в полторы версты повыше
нынешнего и деревня в 7 домов с церковью, построенная в этом месте, сохранила
о нем память. Так как был построен в очень узком месте долины и горы были в
8—10 саженях от реки, так что острог примыкал к горам, он в 1667 году был
перенесен на место, где и ныне находится».
|