Экспедиция на своем пути по гребню Тарбагатая нашла,
что дорога от Сарычеку до гранитного массива Коджур была такая гладкая, что по
ней можно было бы проехать в экипаже. В Коджуре проезд немного затруднялся
громадными глыбами гранита, рассеянного по гребню; но в промежутках между ними
везде можно было пройти.
Коджур по-киргизски значит шероховатый, что вполне
соответствует его поверхности. Глыбы были рассеяны и на седловинах. На
поверхности глыб часто были чашеобразные углубления, созданные выветриванием
породы и заполненные дождевой водой. Одно из них было глубокое и имело форму
кувшина. Оно было прикрыто плоским камнем. Киргизы считали воду, заполнявшую
это углубление, святой и бросали в нее овечий сыр в качестве жертвоприношения.
С дороги по гребню постоянно открывался далекий вид то
на север, то на юг, то в обе стороны. На севере, вдали, расстилалась Зайсанская
степь, на юге, более близко, обширная котловина, орошенная рекой Эмиль; среди
нее можно было различить желтые стены китайских городов Чугучак и Дурбульджин.
Встречались кочевники со стадами, подвигавшиеся на летовки, джайляу; их шествие
представляло живописную картину. Важно шествовали верблюды, завьюченные
палками, решетками и войлоками юрт или большими сумами с домашним скарбом; их
вели женщины. На некоторых верблюдах поверх сум восседали старухи с грудными
детьми. Молодые женщины были разряжены в красные халаты и шаровары, у всех
женщин на голове были белые повязки вроде кокошника. Маленькие дети ехали верхом
на лошадях или быках, привязанные к седлам.
Мужчины верхом гнали табуны лошадей и были вооружены
пиками или фитильными ружьями на сошках; некоторые держали на
руке охотничьих орлов. Шли также завьюченные быки, но не связанные в цепочку,
как верблюды, а порознь. Погонщиками были подростки, гнавшие овец и коз. Эти
караваны встречались отдельными партиями по аулам; блеяние овец и коз, мычание
быков и коров, рев верблюдов, крики погонщиков оглашали прохладный воздух над
гребнем.
Перекочевка на джайляу — большой праздник у
кочевников; после однообразной жизни на зимовке, где уже стало жарко, где
подножный корм вытравлен или пожелтел, а докучливые насекомые — комары, оводы,
слепни — не дают покоя ни людям, ни стадам, переход на новое чистое место на
прохладных высотах с зеленым кормом и цветами альпийских лугов, с их простором,
чистым воздухом, частыми сменами погоды очень приятен, а суета и хлопоты перекочевки
представляют развлечение.
Среди глыб Коджура Григорий Николаевич заметил много
кустов казацкого можжевельника: его стелющиеся стволы очень кривые, древесина
красивая и благовонная. Это дерево обыкновенно образует большие зеленые плоские
клумбы, рассеянные по склонам гор, а под защитой скал поднимается и выше. Оно
растет по южному склону Тарбагатая и только в массиве Коджур переходит в
немногие северные ущелья. В этом безлесном хребте оно дает единственное
топливо, и киргизы с летовок северного склона ездили за ним на южный.
С Коджура экспедиция спустилась на золотистую
седловину и перешла на гребень побочной северной ветви Тарбагатая, отделяющуюся
в Коджуре от главной; отсюда она двинулась в верховье реки Терс-айрык, которая
разделяет обе ветви. Это верховье представляет широкую котловину с ровным дном
и солоноватой почвой, привлекающее стада кочевников. За котловиной началось
ущелье реки, на склонах которого находились китайские золотые промыслы; они
представляли штольни, т. е. горизонтальные галереи, шедшие в красноватой глине
с галькой, содержавшей россыпное золото. Дно ущелья также было изрыто шурфами и
разрезами, но рабочих экспедиция не видела; добыча, вероятно, происходила по
окончании полевых работ.
Ниже по реке встретили ключ с очень холодной водой и
против него заметили на склоне пещеру, в глубине которой на палке были навешаны
бараньи черепа и шерсть — жертвоприношения духам пещеры. С этой реки экспедиция
вышла в обширную котловину Кызыл-чилик или Чиликты, которая отделяет Тарбагатай
от расположенного севернее Саура-Манрака и представляет по окраинам сухую
степь, а в средней части — луга и ключевые болота, питающие речку Канды-су. Эта
речка в западном конце котловины впадает в реку Терс-айрык, которая ниже
прорывается по ущелью между северной ветвью Тарбагатая и отрогами хребта
Манрак. Котловина интересна тем, что ее восточная часть орошается большой
речкой Чаган-обо, стекающей с ледников Саура; но немного далее вся вода этой
речки исчезает, уходит в почву котловины, а затем снова появляется в виде
обильных ключей, образующих реку Канды-су, которая в сущности является
продолжением Чаган-обо.
|