Путешественники, посещавшие Эрика Лаксмана, «могли заме­тить, что входили в жилище истинного любителя природы... Здесь являлись частью для красы, частью для изучения и акклиматиза­ции одно возле другого сибирские и иноземные растения, между ними были даже почти неизвестные в этих краях картофель, вишня, яблоня и персиковое дерево».

Ученый натуралист А. М. Карамышев учился в Московском, за­тем Упсальском (Швеция) университетах. Среди его учителей был знаменитый натуралист Линней. В диссертации, написанной на латинском языке и защищенной в 1766 г., Карамышев обращал внимание на необходимость изучения и распространения в России естественно-исторических наук и приводил сведения о флоре Си­бири.

Переехав в Сибирь, Карамышев служил директором банковской ассигнационной конторы в Иркутске, затем начальником нерчин­ских заводов. Занимаясь изучением природы Сибири и вообще естественными науками, Карамышев состоял членом-корреспонден­том Академии наук, членом Вольно-экономического общества и членом-корреспондентом Шведской академии.

На протяжении XVIII в. в Иркутске было положено начало общеобразовательной школе, профессионально-техническому обра­зованию (навигацкая и геодезическая школы), библиотечному, му­зейному и театральному делу, открыта первая типография.

Иркутяне не были чужды новым течениям в науке и литературе. Иркутск был удален, но не оторван от центра. Оттуда в Иркутск приезжали купцы и ремесленники, русские и иностранные ученые, изучавшие Сибирь, дипломаты, учителя и медики, вольные и не­вольные переселенцы в Сибирь. В Иркутске не раз побывали и встретились здесь друг с другом А. Н. Радищев и Г. И. Шелихов. Иркутяне также ездили в центр по торговым и другим делам. В Иркутск поступали не только разнообразные товары, но и книги, находившие здесь своих внимательных читателей. Люди, приезжав­шие из центра, знакомили иркутян с новостями в области хозяй­ственной, политической жизни, а также в науке и литературе.

Круг людей, пользовавшихся благами культуры, был еще не­большим, но начало первым очагам просвещения было положено, культурные традиции постепенно укреплялись, продолжались. Да­лекая Сибирь вносила свой вклад в общероссийскую культуру.

В начале XIX в. происходило некоторое оживление в школьном деле. В 1804 г. был издан новый устав учебных заведений, по кото­рому вместо главных и малых народных училищ учреждались общеобразовательные школы трех типов: гимназии, уездные училища и приходские училища.

В 1805 г. была открыта Иркутская губернская гимназия, пре­образованная из главного народного училища.

Директор гимназии ведал всеми училищами Иркутской губер­нии (за исключением духовных и гарнизонных).

В гимназии преподавались логика, российская словесность, история, география, статистика, математика, физика, естественная история, немецкий и латинский языки, рисование, танцы. В 1823 г. в Иркутской гимназии училось 52 ученика, окончило же курс всего три человека. Многие выбывали до окончания гимназии.

При Иркутской гимназии находился музей, обладавший ценны­ми коллекциями. Он имел «минеральный кабинет», содержащий 1135 образцов местных ископаемых; «раковинный кабинет», имев­ший 950 раковин; библиотеку, содержавшую более 1000 сочинений на европейских языках и собрание книг на китайском, маньчжур­ском, японском и татарском языках; собрание географических карт, эстампов, математических и физических инструментов, «редкостей» с островов Великого океана, «состоящих в естественных произведе­ниях, одежде и разных орудиях, употребляемых у тамошних наро­дов». Видимо, коллекции музея, созданного при гимназии, явились основой Музея естественных предметов, открытого в сороковых годах XIX в. при Главном управлении Восточной Сибири. В 1854 г. этот музей был передан Сибирскому отделу Русского Географиче­ского общества.

Уездные училища по уставу 1804 г. учреждались для того, что­бы «открывать детям различного состояния необходимые понятия, сообразные состоянию их и промышленности». В них преподава­лись русская грамматика, арифметика, чистописание, рисование, закон божий, начальные понятия из истории и географии. В уезд­ном училище было 2 класса.

В 1828 г. в программу уездных училищ был введен ряд измене­ний. В уставе указывалось, что целью этих училищ является «де­тям мужского пола купцов, ремесленников и других городских обы­вателей вместе со средствами лучшего нравственного образования доставить те сведения, кои по образу жизни их, нуждам и управле­ниям могут им быть наиболее полезны». По новому уставу опреде­лялся трехлетний срок обучения. Классная система преподавания заменялась предметной, немного расширялась программа.

Приходские училища по уставу 1804 г. имели целью «доставить детям земледельческого и других состояний сведения, им прилич­ные, сделать их в физическом и нравственном отношении лучшими, дать им точные понятия о явлениях природы и истребить в них суеверие и предрассудки, действия коих столь вредны их благо­получию». Давая элементарное образование, приходские училища должны были подготовлять детей к прохождению курса уездного училища.

В программе приходских училищ значились чтение, письмо, пер­вые действия арифметики, «главные начала закона божия и нраво­учения» и объяснительное чтение книги «Краткое наставление о сельском домоводстве, произведениях природы, сложении человече­ского тела и вообще о средствах к предохранению здоровья».

В начале XIX в. школы стали открываться не только в городах, но и в сельских местностях, хотя таких училищ было немного. В 1823 г. в школах Иркутской губернии обучалось всего 828 чело­век. В это число не входили обучавшиеся   «домашним способом».

Некоторый либерализм в правительственных проектах первых лет царствования Александра I был вытеснен вскоре усилением реакционных тенденций во всех областях внутренней политики. Учебное начальство стремилось искоренить всякое проявление свободомыслия, изъять из школьного преподавания предметы, так или иначе содействующие критическому отношению к окружающей жизни.

Начальство строго следило за «благонадежностью» учителей. Они были обязаны давать подписку о непринадлежности к тайным обществам. Каждый месяц смотрители училищ представляли своему начальству сведения о «неблагоповедении преподавателей и других чиновников и учеников».

Обучение грамоте всего народа или даже большого количества людей было признано в правительственных кругах «опасным» и даже «вредным». Об этом открыто заявил на заседании главного управления училищ в 1824 г. министр «духовных дел и народного просвещения» Шишков:

«Обучать грамоте весь народ или несоразмерное число оного количества людей принесло бы более вреда, нежели пользы. На­ставлять земледельческого сына в риторике было бы приуготовлять его быть худым и бесполезным или даже вредным гражданином».

При Николае I правительственная реакция еще больше усили­лась. Было запрещено принимать в гимназии и университеты кре­постных крестьян и дворовых людей. Местные училища были изъя­ты из ведения университетов и подчинены губернаторам. Директо­рам гимназий, смотрителям училищ предписывалось строго следить за поведением учащих и учащихся. Реакционно-ограничительные меры правительства крайне неблагоприятно сказывались на со­стоянии школьного дела в России, особенно в далеких сибирских окраинах.

Количество учащихся в Сибири хотя и возрастало, но медленно.

До 30-х годов XIX в. в школах Восточной Сибири обучались только мальчики. Девочки, как сообщает писатель-сибиряк И. Т.Ка­лашников, «учились грамоте кое-как самоучкою, на медные деньги, и притом не все, а только избраннейшие чады фортуны, прочие были большею частью безграмотные или весьма малограмотные, читали, особенно писали, пополам с грехом».

Начало женскому школьному образованию положил Сиропитательный дом Елизаветы Медведниковой. Он относился к разряду начальных учебных заведений применительно к программе приход­ских училищ. Кроме того, воспитанницы обучались рукоделию, шитью, ведению домашнего хозяйства.

В 1845 г. в Иркутске было открыто первое женское среднее учебное заведение — Девичий институт Восточной Сибири, основан­ный по типу таких же губернских институтов, существовавших в Европейской России. Разница заключалась в том, что в Девичий институт Восточной Сибири принимались дочери не только дворян, но также чиновников и купцов. Для дочерей мещан и крестьян, солдат, мелких торговцев прием в институт был закрыт.

Школы, открытые в XVIII в. и первой половине XIX в., не по­лучили тогда широкого распространения. В 1829 г. во всей обшир­ной Сибири, преимущественно в городах, существовало всего 40 на­родных   училищ, в которых числилось только до 2500 учащихся.

Несмотря на суровый школьный режим, крупные недостатки в области преподавания и воспитания, малочисленность учащихся, учебные заведения, основанные в Иркутске в XVIII в. и первой половине XIX века, играли большую роль в распространении гра­мотности и просвещения в Восточной Сибири. Среди иркутских учителей были не только сухие педанты, недалекие чинуши, «секундаторы», черствые люди, но и искренне преданные делу просвеще­ния, глубоко образованные и чуткие воспитатели юношества. В пер­вой четверти XIX в. много сделал для развития просвещения в Восточной Сибири историк и писатель П. А. Словцов, бывший ди­ректором Иркутской губернской гимназии и визитатором (инспек­тором) училищ. Один из современников Словцова характеризовал его как человека «замечательного по уму, трудолюбию, опытности и распорядительности». Являясь директором гимназии и визитато­ром училищ Иркутской губернии, П. А. Словцов «учредил пример­ный по управлению порядок, следил неустанно за предметами пре­подавания, умел выбирать людей, оценивать их дарования, изыскивал источники на содержание уездных и приходских училищ, которых открыто в шестилетнее его управление восемнадцать, и вывел гимназию из ее летаргического состояния». Достойными преемника­ми Словцова были директоры Иркутской гимназии В. И. Антропов и С. С. Щукин. По окончании гимназии в Иркутске С. С. Щукин обучался в Петербургском педагогическом институте, а затем вер­нулся в родной город. Здесь, кроме педагогической, С. С. Щукин энергично занимался научно-краеведческой деятельностью. Он был членом распорядительного комитета Сибирского отдела Географи­ческого общества, почтенным тружеником на поприще естествозна­ния в Восточной Сибири. В продолжение 50 лет изучал он сибир­скую природу, собирал богатый травник (гербарий) и другие кол­лекции, а также постоянно вел метеорологические наблюдения. С. С. Щукин опубликовал таблицы своих метеорологических на­блюдений и ряд работ по изучению природы Восточной Сибири. Он считался одним из глубоких знатоков сибирской фауны, флоры, минералогии и зоологии и обратил на себя  внимание русских  и иностранных  естествоиспытателей, многократно оказывал им со­действие.

Даровитым педагогом был учитель словесности в Иркутской гимназии И. М. Поликсениев. Под его руководством издан в 1835 году сборник прозаических сочинений воспитанников Иркутской гимназии, в котором участвовало 37 авторов. На этих сочинениях сказывалось влияние И. А. Крылова, А. С. Пушкина, В. А. Жуков­ского, Н. М. Карамзина.

Значительную часть книги (более 100 страниц) занимает до­вольно подробный разбор басен И. А. Крылова. Главное внимание обращено на их морально-поучительную направленность. Несколько кратких очерков юных авторов посвящено описаниям Ангары, Каи, Ушаковки, Байкала, их окрестностей. Очерки написаны живо, но в них много сентиментальной риторики, которая до известной степени преобладает над конкретными описаниями. Один из разделов «Прозаических сочинений» составляют «Рассуждения» на философско-этические и натурфилоссфские ( в идеалистическом духе) темы. В книге опубликованы также две кратких повести: «Царь-девица», «Рыболов, или награжденное страдание» — и письма, содержащие описание празднования пасхи, наблюдений над частичным затмени­ем солнца и поездки в Кяхту. Наиболее интересно письмо-очерк Ивана Кириллова «Поездка в Кяхту». В нем имеются ценные за­мечания о Троицкосавске, Кяхте и деятельности местных литерато­ров, которые «за удовольствие считают посвящать свои досуги за­нятиям литературы». 1 Автор упоминает о штаб-лекаре Кяхтинской таможни А. И. Орлове как «о человеке чувства эстетического и основательного познания в искусствах, науках и языках» и ин­спекторе русско-монгольской школы Б. П. Паршине, «неутомимо занимающемся отечественною изящною словесностью». Они присту­пили к изданию рукописных журнала «Кяхтинский цветник» и га­зеты «Кяхтинская стрекоза».

«Прозаические сочинения» представляли собою первые, еще робкие литературные опыты юношей, но самый факт составления и выпуска книги, ее содержание показывают, что живой интерес к отечественной литературе существовал не только в центре, но и на окраинах России.

На основании перечня подписчиков «Прозаических сочинений» можно судить, что они распространялись не только в Иркутске, но и за его пределами. Среди подписчиков значатся крестьяне Оекской волости — А. Толстяков, Г. Осипов, К. Уваровский; Черемховской волости—В. Матвеев; буряты Кудинского ведомства — тайшинский помощник С. Асалханов, шуленга Е. Боданов, письмоводи­тель О. Хохалов; воспитанники-пансионеры Троицкосавской рус­ско-монгольской школы. Коргачев, А. Батуев, М. Бадмаев, Б. Намтайсараев, Д. Цыдыпов.

В Иркутске учились и работали деятели науки и литературы: географ А. И. Лосев, монголист А. А. Бобровников, натуралист С. С. Щукин, писатель и краевед Н. С. Щукин, писатели Е. А. Ав­деева (Полевая), Н. А. Полевой, И. Т. Калашников.

Воспитанник Иркутской навигацкой школы А. И. Лосев служил в качестве землемера и ревностно занимался изучением Восточной Сибири. Результаты своих изучений он изложил в статьях, опубли­кованных в 1812—1818 гг.: «Ангарские пороги», «О море Байка­ле», «Известия о некоторых замечательных местностях Иркутской губернии», «Земледелие в Иркутской губернии», «Гора Хамар-Дабан», «Белое озеро в Нерчинском уезде», «Туркинские и Дарасунские целительные воды», «Амурский жемчужный промысел» и др. Ряд работ А. И. Лосева остался в рукописях, например, составлен­ное им подробное описание Иркутской губернии.

А. А. Бобровников (1821 — 1865) известен как знаток язы­ков монгольской ветви. Он составил «Грамматику монгольского языка» (1835 г.), опубликовал также несколько статей по монголо­ведению (история, этнография).

Е. А. Авдеева-Полевая (1789—1865) оставила ценное сочи­нение этнографическо-мемуарного характера о старом сибирском быте—«Записки и замечания о Сибири», — отрывки из воспоми­наний о жизни в Иркутске (в журнале «Отечественные записки»), книгу «Русские сказки для детей» и ряд популярных сочинений по вопросам домашнего хозяйства.

Н. А. Полевой (1796—1846) — литератор, журналист и исто­рик, редактор-издатель журнала «Московский телеграф» (1825 — 1834). Из его сочинений известны «История русского народа» (6 томов), повести «Сохатый», «Параша-сибирячка», роман «Аба-донна» и др.

По мнению М. К. Азадовского, повесть Н. Полевого «Сохатый», опубликованная в альманахе «Денница» в 1830 г., «как бы откры­вает собою целую галерею сибирских повестей, романов, очерков, поэм, которые один за другим появляются в это время в столич­ных изданиях — в газетах, журналах, альманахах, отдельными книгами».

И. Т. Калашников (1797—1863), прозванный современниками «сибирским Купером», является автором первых романов из сибир­ской жизни: «Дочь купца Жолобова», «Камчадалка». Из других произведений Калашникова интересны его «Записки иркутского жителя» — об Иркутске в начале XIX в.

Н. С. Щукин—сибирский писатель, краевед 30-х годов XIX в., автор интересной книги «Поездка в Якутск» (1833), повестей «Ангарские пороги», «Посельщики» и других произведений.

Литераторы-сибиряки, уезжавшие из этого края, не забывали его, знакомили с ним русское общество. «Ты не забыта мною, моя далекая родина, Сибирь, богатая золотом, дремучими лесами, моро­зами и дивными явлениями природы!» — Писал И. Полевой.

На далеких от центра сибирских окраинах проявлялся общий процесс развития русской литературы и ее основных направлений: сентиментализма, романтизма, художественного реализма. В то же время в произведениях местных писателей отражался сибирский колорит, выражавшийся в описаниях природы Сибири и быта ее населения. На содержании этих произведений сказалось отсут­ствие крепостного права в Сибири: они не показывали дворянское общество и положение крепостных крестьян; купцы, чиновники, ме­щане, русские государственные крестьяне, буряты, эвенки, якуты и другие аборигены Сибири, наконец, каторжане— таковы дей­ствующие лица в произведениях, посвященных сибирской тематике. При этом в сочинениях передовых сибиряков звучали и общие гражданские мотивы, протест против произвола и его обличение.

Еще до издания «Иркутских губернских ведомостей» (с 1857 го­да) в Иркутске периодически выпускались рукописные газеты, жур­налы и отдельные произведения. Они создавались семинаристами, гимназистами, политическими ссыльными и местными обществен­ными деятелями. В конце 30-х годов XIX в. иркутянин Н. И. Виноградский издавал небольшую рукописную газету «Домашний собе­седник». В ней помещались повести, рассказы и стихи. По словам сибирского историка В. И. Вагина, эта газета интересовала многих иркутян и «читалась очень усердно». Но газета Виноградского про­существовала недолго. До 1857 г. в Иркутске выходили следующие рукописные журналы: «Домашний собеседник» (1820 г.), «Звез­дочка» (1840 г.), «Козуля», «Мещанин» и «Заушаковский вестник» (1856 г.). Значительная часть отдельных рукописных произ­ведений (статей, рассказов, стихов) носила обличительный харак­тер и поэтому распространялась среди читателей с большой осто­рожностью. Примером может служить сатирическое стихотворение на иркутского губернатора Трескина, в котором он назывался «надменным стратодрахом», а его жена «Дуней-кокеткой». Оба они обличались автором во взяточничестве. Это стихотворение в руко­писи не один год тайно ходило среди иркутских жителей, вызывая презрение и ненависть к сатрапу-губернатору. Интересно отметить, что в рукописных журналах «Козуля» и «Мещанин», выпускаемых семинаристами, затрагивались даже общественные вопросы. У мо­лодых сотрудников «Мещанина» уже зрели свои общественные мнения, которые они высказывали довольно прямо. Они, напри­мер, заявляли, что всякое разделение народа на сословия они счи­тают совершенно противным здравому смыслу. Рукописная литера­тура продолжала существовать в Иркутске и во время издания печатных газет. Так, в 1888 г. выпускался рукописный журнал «Разбойник», в 1890 г.— «Семинарист» и другие.

С 30-х—40-х годов XIX в. в Иркутске укрепляется библиотеч­ное дело.

Б 1835 г. за счет городских доходов была открыта в Иркутске губернская публичная библиотека. Устройством ее особенно энер­гично занимался директор гимназии С. С. Щукин. В этой библио­теке «было собрано все, что считалось лучшим в тогдашней... лите­ратуре». За неимением средств библиотека пришла в упадок и в 1861 г. была включена в состав новой публичной библиотеки, от­крытой по инициативе Бориса Милютина, служившего в Главном управлении Восточной Сибири.

Кроме публичных библиотек, в Иркутске открывались частные. В 1840 г. была открыта библиотека М. А. Болдакова, в 50—60 гг. функционировала библиотека С. Д. Протопопова, М. П. Шестунова, В. И. Вагина, но они просуществовали недолго. Наконец, г: 1869 г. была открыта Иркутская городская публичная библиотека, положившая прочную основу библиотечного дела в Иркутске.

Еще в конце XVIII в. в Иркутске ставились спектакли на люби­тельской сцене. В 1803 г. возник первый театр, обслуживавший иркутскую «аристократию» (купцов, чиновников). Он был органи­зован местным купеческим сыном Е. П. Солдатовым. Театр Солдатова просуществовал только один святочный сезон. В 1805 году ссыльные кн. В. Н. Горчаков и бывший гвардейский офицер А. П. Шубин устроили общедоступный полупрофессиональный театр, который помещался в одноэтажном деревянном доме, врос­шем в землю. Труппа этого театра состояла из солдат гарнизон­ного полка и ссыльных женщин, вероятно, когда-то игравших на сцене.

Читать дальше