Повествование, пока недописанное
Те десять или двенадцать норильских дней 1944 года я
спал едва ли больше-четырех часов в сутки. Да и как заснешь, когда после
дневного перенапряжения норильчане, отдыхая, бродят по светлым ночным улицам.
Тут-то и поговорить с ними без поглядывания на часы.
Главного инженера «Норильскстроя» Владимира
Степановича Зверева, человека неулыбчивого, сурового, днем почти недоступного,
встретил ночью в состоянии блаженной расслабленности.
— Знаете что? — предложил он. —
Пройдемте-ка до конца улицы и посмотрим, как цветет тундра. Такие теплынь и
благодать у нас редки и коротки.
Норильск работал круглые сутки. Я видел на небольшом
стадионе тренировочный футбольный матч. Дело было далеко за полночь. Играли
команды дневных смен горняков и металлургов. Ребята немного поспали — и на стадион.
Горняки в красных футболках с белыми полосами, металлурги в оранжевых.
Набралось порядочно болельщиков.
Полуночное солнце, мешавшее вратарям, очень помогало
«хозяйству Иевского».
Норильчане создали свой совхоз. Ну и что, если не так
давно 63-ю параллель считали северной границей земледелия? Игарка передвинула
ее за 67-ю. Попробуем на 69-й. Мало ли устаревших представлений ломает
Норильск.
Директором совхоза назначили Николая Ивановича
Иевского, человека на возрасте, скорее строителя, чем агронома. Впрочем,
несколько лет спустя он уже хорошо разбирался в северной агрономии.
Поглаживая пушистые усы, Николай Иванович говорил как
о чем-то самом обыденном:
— Выращиваем картофель, капусту, репу, турнепс,
свеклу, морковь, редис, укроп. Всего двадцать четыре культуры.
— В открытом грунте?
— Вот именно. На вечной мерзлоте. Начали с
гектара. Сегодня под посадками больше сотни.
— Как же вам удалось?
Иевский усмехнулся:
— Не очень просто.
Привел пример. Капусте нужно сто сорок — полтораста
относительно теплых дней. Здесь их от силы девяносто. Если не плюсовать
полсотни светлых солнечных ночей. А капуста «плюсует», дает тугие кочаны.
Теперь — почвы. В тундре они кислые. Подавай им
известь. Грядки не годятся, как только земля начинает оттаивать, ее сгребают в
высокие валы с острыми гребнями, хорошо прогреваемыми солнцем. Тем временем
выращивают рассаду, причем закаляют ее, временами пуская в теплицу холодный воздух.
Высаживают из горшочков со смесью торфа и навоза: питательный запас на первое
время. А потом — подкормка удобрениями. Если заморозки прихватывают почву, не
обходится без электропрогрева.
Сложно? Дорого? Да. Но завоз с юга тоже недешев. Овощи
возле Красноярска вызревают поздно. Пока их привезут с полей в порт, погрузят,
пока баржи протащатся с ними две тысячи километров, пока перегрузят в вагоны,
разгрузят в Норильске…
Николай Иванович показал теплицы. Помидоры успели
порозоветь, на огуречных плетях виднелись «китайские длинные», каких тогда еще
не выращивали в Москве. А в оранжереях цвели флоксы, бегонии, астры.
— Наверное, подумали: лучше бы и здесь помидоры?
Люди женятся, празднуют рождение ребенка. Цветы душу греют. А вот это — для
экзотики.
По углам в кадках росли финиковые пальмочки.
Мы прошли через всю оранжерею. В стороне от выхода —
клетка с белым медведем.
— Ну, Михайло Потапович, как дела? — подошел
к клетке Невский. — Жарко, говоришь?
Медведь покосился в нашу сторону и хоть бы лапой
шевельнул…
Меня обрадовал норильский ДИТР — Дом
инженерно-технических работников. В военные годы, когда клубы всюду
пообносились, обшарпались, он показался мне сущим дворцом: мягкая мебель,
картины, ковры, кованая медь, великолепная роспись.
А какая техническая библиотека! Собрано все о Таймыре,
все о цветной металлургии! Даже технические зарубежные журналы. Заведовал
библиотекой писатель Алексей Гарри, бывший адъютант легендарного Котовского,
автор книги «По следам Амундсена», участник полярных экспедиций.
|