За участие в строительстве на Диксоне капитана Мецайка
представили к ордену Станислава. Губернатор написал возражение: неблагонадежен,
замечен в симпатиях к политическим ссыльным.
Мецайк знал многих невольных обитателей берегов Енисея
и помогал кое-кому из них. Знал он и то, что в команде «Туруханска» есть люди,
которые на пристанях тайком передают ссыльным брошюры и письма. И эти люди догадывались,
что капитан и видит, и не видит, как они встречаются с «преступниками».
Однажды на стоянке в селе Монастырском к Мецайку
подошел невысокий человек с густыми черными волосами и, остро поглядывая сквозь
стекла пенсне, протянул руку:
— Здравствуйте, господин капитан. Свердлов, Яков
Михайлович. Слышал о вас много хорошего.
Говорил Свердлов весело, уверенно, будто хозяином тут
был не полицейский пристав, а он, ссыльный большевик. Это было в 1916 году.
А в конце 1917 года Мецайк узнал из газет, что Яков
Михайлович Свердлов избран Председателем Всероссийского Центрального
Исполнительного Комитета.
В начале 1918 года капитан оказался в революционном
Петрограде. Он приехал… за миллионом!
Именно такую сумму — миллион рублей, и ни копейки
меньше! — наказали ему просить у Советской власти водники
национализированного пароходства. Деньги нужны были на ремонт судов и на
починку разрушенной ледоходом пристани в Красноярске. В случае, если бывшее
министерство путей сообщения денег не даст, Мецайк должен был рассказать о
нуждах енисейцев первому Всероссийскому съезду работников водного транспорта,
который как раз собирался в Петрограде. Ну, а если и там не выйдет— тогда к
Свердлову, он знает, что такое пароходство на Енисее. Таков был наказ енисейцев
своему делегату.
Капитан попал в неудачное время: правительственные
учреждения переезжали в Москву. Потеряв безрезультатно немало дней, Мецайк
пошел в Смольный. Ему сказали, что нарком путей сообщений Марк Тимофеевич Елизаров
еще не уехал в Москву.
И Мецайк получил резолюцию: «Выдать».
Он вернулся домой на Енисей. Вскоре начались тревожные
времена. Когда власть в Сибири захватил Колчак, капитан познакомился с тюремной
камерой.
Продержали его недолго: был он к тому времени
человеком на Енисее заметным и нужным. Колчак распорядился гидрографические
работы не свертывать, и Мецайка определили в экспедицию для исследований
Енисейского залива.
К нему пришел невысокий человек в потертом пальто, с
нервным худым лицом, и спросил, не может ли он устроиться гидрографом.
— А вы знакомы с подобной работой? —
осведомился Мецайк.
— Я был штурманом на шхуне «Св. Анна» у
лейтенанта Брусилова, — ответил тот.
— Так, позвольте, уж не Альбанов ли вы?
— Я вижу, вам известна моя история…
Да какой же моряк не знал эту историю! «Св. Анна»
лейтенанта Брусилова, как и «Геркулес» Русанова, вышла в плавание летом 1912
года. После двух зимовок во льдах штурман Альбанов, не ладивший с Брусиловым,
попросил разрешения покинуть «Св. Анну». Брусилов не возражал. С Альбановым
пошли десять человек. Вынесли невероятно тяжелый путь двое — Альбанов и матрос
Конрад. Их подобрал на Земле Франца-Иосифа «Св. Фока», возвращавшийся после
гибели Седова.
Мецайк взял Альбанова помощником на пароход «Север».
Бывший штурман «Св. Анны» знал Енисей и залив: он ходил здесь на пароходе «Обь»
в 1905 и 1906 годах. И какое совпадение: как и Мецайк, Альбанов приехал на сибирскую
реку с дипломом моряка! А после «Св. Анны»? После был ледорез «Канада». Потом
вот снова потянуло на Енисей…
Мецайк присматривался к Альбанову: добродушный,
покладистый, но с поразительно неустойчивым настроением. Чье-либо неосторожное
слово, даже взгляд приводили его в исступление.
Погиб Альбанов в 1919 году, возвращаясь из командировки
в Омск. Говорили, что он умер от сыпного тифа. Но Мецайк слышал другое: поезд,
в котором ехал Альбанов, был разметан во время взрыва колчаковского эшелона с
боеприпасами на станции Ачинск.
|