В нашем распоряжении два ручейка
сведений о том, как жила и крепла Русская Америка — так в самом скором времени
станут называть Алеутские и другие острова северной части Тихого океана,
громадное пространство полуострова Аляска и узкую полосу (в десять миль)
берега, протянувшуюся до 55° северной широты. Первый — все тот же «шелиховский
архив», остатки фамильных бумаг и деловой переписки Григория Ивановича,
рассеянные ныне по различным хранилищам. Второй — небольшая часть документов
этого же «шелиховского архива», которые опубликовал в самом начале 60-х годов
прошлого века П. А. Тихменев в приложении к многостраничному «Обозрению
образования Российско-Американской компании».
Об этой публикации уже шла речь во
«Втором предисловии». Но не лишним будет вспомнить: автор «Обозрения» — это
один из героев гончаровских путевых очерков «Фрегат «Паллада», «добрейший Петр
Александрович», отвечавший за питание на корабле, вызывавший незлобные
насмешки товарищей по плаванию своей неуемной заботливостью об экспедиционных
припасах и рационе. Дотошность и въедливость Тихменева сказалась в том, что к
774 страницам самого «Обозрения» было добавлено 358 страниц переписки Шелихова
и его сподвижников и других документов. Нарисованная в тексте книги картина
многотрудной и не менее многоуспешной деятельности русских в Америке стала, в
свете приложенных документов, еще более детальной, красочной.
Впрочем, как уже было говорено в
«Предисловии», недоставало этой картине, нарисованной тогда, в прошлом
столетии, существенного — ясности и четкости. Кое-что сегодня оказалось
возможным прояснить, привлекая архивные материалы.
...После того как, потерпев крушение
в Кошигинской бухте острова Уналашка, Баранов и его промышленники пережили
«скучную» (тяжелую)
зимовку, весной
1791 года была организована на байдарках переправа части людей на Кадьяк. Затем
оттуда Баранов отправил корабль «Архистратиг Михаил» «для снятия с Уналашки
людей и протчаго, вставшего от разбития»20. Потерянные же при
кораблекрушении припасы были частично восполнены, когда на Кадьяк зашло судно
экспедиции Биллингса. Промышленники приобрели (в кредит — расчет, вероятно,
должен был произвести в Охотске сам Шелихов) два пуда пороха, семь пудов
свинца, пуд дроби, олово, кремни и пр. Обо всем этом сообщалось
Григорию-Ивановичу.
Письма Баранова в Охотск могут напомнить
нам знакомые с детства страницы жюльверновского «Таинственного острова» — все
более прочно встающее на ноги хозяйство оторванной от «Большой Земли» группы
людей" Здесь переживание за огород и пашню, беспокойство небольшом стаде,
здесь и поиски полезных ископаемых, пробные плавки металла, и использование подручны
средств вместо привычных материалов (например, изобретенного Барановым состава
для обмазки судов вмести корабельной смолы). Но не потерять бы за этой обыденной
экзотикой робинзониады сути дела! А это — преодоление все новых и новых, порой
совершенно неожиданных препятствий.
Прибыв на Кадьяк, Баранов понял, что
после землетрясения Трехсвятительская гавань утратила все преимущества и
необходимо искать новую якорную стоянку для кораблей компании и место для
основного «компанейского заселения». «Старая наша гавань совсем стала безнадежною
к пребыванию людей»,— писал он. Выбор пал на небольшую бухту в северо-восточной
оконечности острова.
«С северной стороны довольно высокая
гора и много других возвышенностей, кои все безлесны, но весной покрываются
тучною травою, в восточной части ... местами еловые рощи, зеленея, украшают
равнины...» Равнины — место для огородов и «опытов хлебопашества», еловые рощи
— материал для строений. Гавань, куда переселились промышленники Баранова,
была названа Павловской.
Переселение решило не все проблемы.
Новое место было неудобно для кораблей. «В гавани едва ли может поместиться
более пяти судов, и то с нуждою ...грунт хорош, но во время зимы нередко случаются
столь сильные порывы ветров из-за гор, что обрывает швартовы и бросает суда на
банки».
Удобная якорная стоянка была найдена
уже на материке.
Неправильно было бы думать, что
удобная бухта нашлась случайно. Уже с 1788 года корабли шелиховской компании
каждое лето курсировали «в пространстве тамошнето моря» в поисках новых земель
и новых промысловых угодий. По прибытии Баранов попытался сделать все, чтобы
расширить этот поиск,— ни на самом Кадьяке, ни вокруг него богатых промыслов не
имелось.
Новые острова, бухты и заливы, мели
и рифы — все это наносилось на карты. Исследования, казалось бы, можно было
вести и вести, тем более что вдобавок к «Симеону» и «Архистратигу Михаилу» — кораблям компании —
на Кадьяк пришло построенное на уракской верфи новое судно «Северо-восточный
Орел». Мореходам» на нем были отставной прапорщик Родионов и «Яков Егорович
Шильц» — подпоручик Екатеринбургского полевого батальона Джеймс Шилдз.
Но, судя по письмам Баранова,
Главный правителя американских промыслов компании скоро сделал неприятное
открытие — «Симеон» и «Михаил» обветшали я плавания на них стали слишком
рискованными.
Другим препятствием изыскательства
оказалась убыл» людей. «Орел» доставил лишь троих вновьзаконтрактованных
работных, в то время как из находившихся на Кадьяке
десять «умерло разными смертями», восемь утонуло на байдаре, которую «нанесло
течением» и сильным ветром на каменистую мель, а полтора десятка человек были
«больными, дряхлыми и старыми». Может быть, в другое время прибывший в Америку Главный
правитель спокойно обошелся бы и наличными силами, но теперь у Баранова нашлись
причины для серьезных опасений, связанных с нехваткой рук.
Уже в конце 80-х годов у небольших
промысловых поселений шелиховской компании, на материковой части Америки по
берегам Кенайского залива, в соседях появились промышленники компании П.
Лебедева-Ласточкина. Люди обеих компаний мирно уживались, счастливо
избегая ссор и конфликтов. Но так продолжалось лишь до 1791 года, пока в августе в Кенайский залив не пришло судно
компании Лебедева-Ласточкина «Георгий Победоносец». Его мореход, он же
начальник артели, Григорий Коновалов объединил всех лебедевских промышленников
под своим началом и... открыл подлинную войну против шелиховских
промышленников.
|