Ресурсы
Байкал остается самым значимым ресурсом Порта.
Жизнь многих жителей Порта, так или иначе, связана с морем. Кто-то работает в доке, кто-то ходит на кораблях матросом, поваром, капитаном. Тенденция последних двух лет - запущенные покосы и площади под посадку картофеля за деревней. Сократилось поголовье скота. Невыгодно.
Самые преуспевающие те — кто связан с рыбным промыслом. Не все ловят сами. Многие покупают у оптовиков, привозящих рыбу с Малого моря, где ее добывают в промышленных объемах. Сбыт копченой, соленой, вяленой продукции обеспечивает возрастающий с каждым годом поток туристов. Торговцы загружаются с утра на паром, затем совместно нанимают японский мини-грузовик, который доставляет продукцию на рыбный рынок Листвянки. Узнать «рыбников» легко - их лица и руки особенно темны: то ли они прокоптились в дыму коптилен, то ли прокалились на ярком Байкальском солнце. Когда весной 2006 г. встал вопрос о переносе рынка на окраину поселка, с подачи родился слух о трещине, которая якобы проходит по фасаду новой гостиницы, только что отстроенной в непосредственной близости от места торговли. После победы хозяйки отеля на выборах главы местного самоуправления судьба рынка была предрешена — дым и чад нескольких десятков самодельных коптилен плохо вязался с импозантным видом отеля «Маяк».
Важной составляющей жизни портбайкальцев является лес, тайга. Это и дополнительный ресурс — ягоды, грибы, черемша, шишка — и место, где можно интересно провести время, отдохнуть, получить удовольствие. Для кого-то лес — профессия. Часть территории поселка находится в зоне Прибайкальского национального парка. Об этом напоминают объявления на магазине, предупреждающие жителей о начале сезона кладки дикими птицами яиц и недопустимости в связи с этим свободного нахождения на улицах собак.
Уже привычным ресурсом портовских стали туристы.
За последние два года благодаря пуску регулярных туристических поездов Иркутск — Порт Байкал — Иркутск количество проезжающих через поселок путешественников возросло многократно. Новый вид бизнеса — сдача квартир и домов туристам. Примета времени — объявление на магазине с приглашением на английском языке посетить «деревенские домики». Черно-белое фото на принтере призвано произвести на читателя дополнительное воздействие. С картинки размыто улыбается пожилая пара на фоне длинного ряда домишек, напоминающих скворечники.
В центре поселка из барака на четыре семьи причудливым наростом проклюнулся и распустился туристический кемпинг. Наивные попытки наладить туристический бизнес, застраивая огород теремами с видом на деревенскую помойку, поражают своим отчаянным упорством и настойчивостью. Так же, как и сады цветов у железнодорожного полотна, разбитые на голом скальнике.
По-своему интересен и необычен пример другого строительства. За поселком, в глубине распадка Щелка, примерно в двух километрах от берега Байкала, иркутским реставратором построен дом оригинальной архитектуры, успеть посмотреть на который спешат портовские старушки.
Местные отзываются о хозяине с уважением: «Я Толю давно знаю. С тех самых пор, как он в Щелке поселился. С ним можно обо всем поговорить. Хоть о хозяйстве, хоть о девках. Чего не знает — придумает. Он мне печь помог выложить. Нет в Порту печников — можешь не искать, а он помог».
Слухи об открытости и гостеприимстве оправдываются. Хозяин, оставив свою работу, отзывается на просьбу незваных-нежданных визитеров осмотреть владения. Во дворе остаются работать три человека восточной наружности — они обкладывают камнем на растворе русло бегущего через усадьбу ручья.
С первого взгляда потрясает масштаб земляных работ. Сотни тонн камня использованы для строительства подпорных стен, террас, фундаментов построек. На территории усадьбы — огромная теплица, голубятня, конюшня, строится баня с бассейном. За всеми, самыми рядовыми постройками и предметами быта чувствуется незаурядный художественный вкус хозяина. Многое здесь сделано его собственными руками. Во дворе собрана коллекция печных дверок с царских времен до сего дня.
Хозяин проводит в дом, зажигает дрова в камине, просит работницу приготовить чай, выставляет на стол соленый омуль, расколотку, предлагает выпить рюмку водки.
Внутри дома выкопан колодец, к которому ведут каменные ступени. Глубина колодца семь метров. Воду можно черпать непосредственно ведрами.
«Местные... Они мне говорят — убери лошадей, мы их боимся. Как же вы их боитесь, ведь русские всегда на лошади были? Конечно, они же все хозяйство запустили. Никто скот уже не держит. Скоро, говорю, вы коров бояться будете, а там, гляди, и до гусей очередь дойдет».
«Здесь место хорошее. Я сначала для себя строить начинал. Мне здесь понравилось. Я ведь директор строительной фирмы. У меня офис в центре города. Устаешь, а здесь природа такая, что трех часов сна хватает, чтобы восстановиться. А потом, думаю: а почему нельзя туристов принимать. У меня, конечно, далековато от Байкала. Зато простор, вид! Садись на лошадь и верхом скачи куда хочешь. У меня в прошлом году ребята кемеровчане отдыхали. Они трижды за сезон приезжали. Я им буденновки выдам, так они целыми днями на лошадях скачут. В прошлом году мы много туристов приняли. Иностранцы были: американцы, немцы. Девочка у меня работала на приеме. Раскрутилась и ушла к К. работать. Я ее понимаю, молодая, сразу после института. Встречал ее, говорит, что квартиру купила. Понятно, что не на свои — «та» ей помогла. В этом году уже не так хорошо с туристами. Но паром плохо ходил, да мы еще перестраиваться начали. Сейчас еще один дом заканчиваем с санузлами в номере. Мало им одного сортира на дом. Нужен, конечно, специальный человек, чтобы туристами занимался, профессионал».
«У нас здесь, конечно, своя община. Писатели, художники. Мы собираемся, общаемся, чай-водку пьем. Здесь же не как в городе. Можно спокойно пойти друг к другу, посидеть. Сейчас, правда, работы много. Давайте я вас на фоне зайца сфотографирую, пока он не убежал. Сходите еще на елку посмотрите на горочке. Мы на Новый год ее гирляндами украшаем».
Жизнь в Порту не несет на себе следов безнадежности и глубокой деградации. Работают школа, детский сад, фельдшерский пункт, строится церковь, утилизируется мусор. В Порту реконструировали здание старого железнодорожного вокзала, открыли железнодорожный музей, построили гостиницу. Часть населения работает в Иркутске, возвращаясь в Порт на выходные дни и праздники. Городская жизнь не соблазняет портовских.
Высока политическая активность местных жителей. Показательным примером может служить ситуации со смещением мэра. Решение было принято жителями поселка на сельского сходе — невиданное для глубинки проявление гражданской инициативы.
В выходные дни в клубе проходят дискотеки, цена билетов на которые — 10 рублей, вероятно, соответствует уровню их технической оснащенности. В традицию Порта вошло празднование Дня поселка, на котором подводятся итоги конкурсов на лучшую усадьбу, на самый большой выращенный плод, проходят творческие концерты школьной самодеятельности.
Примета времени — появление спутниковых антенн на крышах домов, причем крыша порой покрыта видавшим виды рубероидом.
Объявления на магазинах, помимо официальной и хозяйственной информации, приглашают жителей пройти обучение на водителя маломерного судна, воспользоваться услугами библиотеки, прокатом DVD-фильмов, оказать помощь в строительстве храма.
По поводу возведения храма возникла даже своего рода общественная дискуссия, обнаружившая наличие в поселке широкого спектра мнений. Наряду с энтузиастами строительства есть и такие, кто обвиняет строителей в захвате свободного участка земли, кто-то указывает на его неудобное месторасположение, затрудняющее посещение храма пожилыми людьми, — площадка под его возведение отведена на значительном возвышении. Так или иначе, но священники, люди в рясах или даже без них. внешностью, несущей отпечаток принадлежности к православному сообществу, вносят новые краски в палитру пассажиров маршрутного ковчега Листвянка — порт Байкал.
Именно здесь, на пароме, приходит понимание, что уже находишься на особой территории. Люди здесь смотрят на тебя как-то иначе, и ведут они себя по-особенному, и время здесь уже свое, «портовское», с отставанием, по меньшей мере, лет на двадцать, а то и на все пятьдесят.
Паром отходит от берега, и ощущение разрыва усиливается. Слева — Байкал, обрамленный едва виднеющимися на другом берегу снежными вершинами Хамар-Дабана, справа — створ Ангары и Шаман-камень.
Постепенно тобой овладевает странное чувство, которое передавали многие из тех, кто жил здесь какое-то время, — словно возвращаешься в место, где прошло детство. Вернее, ты думаешь, что оно прошло, а оно здесь, где все осталось как прежде, и, вернувшись куда, ты немедленно включаешься в процесс узнавания, опознания, принятия и погружения в среду, замедляющую движения и психические процессы. Толчок, означающий встречу парома с берегом, выводит из оцепенения. Мы в Порту.
P.S. В один из последних приездов я узнал, что на маяк повесили замок. Хозяйка Листвянки установила на нем антенну, транслирующую через Ангару высокоскоростной беспроводной Интернет на ее новенькие гостиницы.
|