ИСТОКИ
Мы не знаем точно, когда
оказался в Иркутске Платон Петрович Сукачев, отец основателя первой картинной
галереи в Сибири, городского головы и председателя ВСОРГО. Предполагается, что
он прибыл в Иркутск, в Главное управление Восточной Сибири, из столицы России
от Министерства внутренних дел еще до января 1837 года.
Почему мы опираемся именно
на январь этого года? Да потому, что это первое известное упоминание о
пребывании в Иркутске П. П. Сукачева. В семейной хронике Сукачевых записано:
«1837 год. 24 января. День бракосочетания надворного советника Платона
Петровича Сукачева с дочерью почетного гражданина Иркутска Никанора Петровича
Трапезникова Аграфеной Никаноровной».
К сожалению, о жизни и
деятельности Платона Петровича Сукачева вообще ничего не было известно. По
крупицам пришлось собирать сведения в календарях-справочниках по Восточной
Сибири и Енисейской губернии, в местных газетах и иркутских летописях, не
только опубликованных, но иврукописной
летописи Иркутска Н. С. Романова и его воспоминаниях об иркутской старине и
домашней записи хроники Сукачевых.
Жители Иркутска первой
четверти XIX века только что свободно вздохнули после жестких притеснений самоуправителей
—- генерал-губернатора Сибири И. Б. Пестеля и его помощника, гражданского губернатора
Иркутска Н. И. Трескина, наделенного фактически неограниченной властью.
Вероятно, в это время, вскоре после ревизии и снятия их с должности, в период
управления замечательного государственного деятеля генерал-губернатора М. М.
Сперанского, в Главное управление Сибири прибыл молодой чиновник Министерства
внутренних дел Платон Петрович Сукачев.
Писатель М. Александров дает
яркую характеристику жизни города того времени: «Иркутск имел тогда физиономию
чисто сибирского города. В продолжение дня но улицам двигался простой народ:
женщины — под накидками, мужчины промышленного разряда — в синих кафтанах, а
буряты — в национальных костюмах, с озабоченными угрюмыми лицами. Окна домов,
выходившие на улицу, задернуты были постоянно занавесками или закрыты китайскими
сторами.
Женщины среднего и высшего
классов, казалось, вели еще затворническую жизнь и, по моему замечанию, не
показывались на прогулки по вечерам, которые так восхитительно хороши в
Иркутске весною и летом. Бродя по улицам на закате солнца, когда скатывалась с
них волна дневной суматохи, я не слыхал ни одной рулады вокального пения. Все
было тихо, как в пустой храмине, только изредка в торговых домах звучали цени
сторожевых собак и раздавался тревожный набат поколотки.
|