Туристический центр "Магнит Байкал"
      
Воскресенье, 13.10.2024, 07:14
Приветствую Вас Гость | Регистрация | Вход




Полезные статьи о Байкале

Главная » Статьи » Сибирская экспедиция Ермака


Введение

             Автор: Р.Г. Скрынников

           Освоение Сибири сыграло исключительную роль в истории русского народа. Именно поэтому поход Ермака, положивший начало присоединению Сибири к России, является значительным историческим событием.
Проблемы, связанные с сибирской экспедицией Ерма­ка, вызвали к жизни обширную литературу. Споры отно­сительно времени, характера и основных этапов экспеди­ции продолжаются по сей день. Трудности в решении этих вопросов коренятся в состоянии источниковедческой базы: сведения о походе Ермака скудны, отрывочны и проти­воречивы.
Начало изучению истории Сибири положил в XVII в. замечательный сибирский историк, географ и картограф С. Ремезов. Свою «Историю Сибирскую» он всецело по­святил походу Ермака
Автор первого научного труда по русской истории В. Татищев приступил в XVIII в. к составлению «Об­щего географического описания всея Сибири» и сбору си­бирских источников. Его начинания способствовали раз­витию сибирской историографии на научной основе.
Важный этап в изучении Сибири связан с деятель­ностью ряда крупных экспедиций XVIII в., снаряженных Российской Академией наук. Одним из участников этих экспедиций был Г. Ф. Миллер — член Петербургской Академии наук, историк и археограф. За время пребывания в Сибири (1733—1743 гг.) он собрал богатейший историче­ский, а также археологический, этнографический и геогра­фический материал. В 1750 г. Российская Академия паук опубликовала первую часть его труда под заглавием «Опи­сание Сибирского царства и всех произшедших в нем дел от начала, а особливо от покорения его Российской дер­жаве». Г. Ф. Миллер ввел в научный оборот множество сибирских летописей, грамот, актов. Используя приемы исторической критики, он старался выяснить достовер­ность фактов, но при этом следовал правилу знакомить читателя со всеми источниками, не исключая «баснослов­ных», что вызвало резкие упреки со стороны В. Н. Та­тищева.
Ученый выразил в значительной мере официозный взгляд на проблему присоединения Сибири. Правитель­ственная колонизация в его "глазах целиком заслонила народную. Следуя мифу о «воровстве» Ермака, Г. Ф. Мил­лер называл казацкого вождя и его сподвижников за их прошлое «разбойниками с большой дороги». Г. Ф. Мил­леру было чуждо представление о народных массах как главной силе в освоении Сибири. В то же время он обра­тил особое внимание на такой момент, как установление мирных взаимоотношений между казаками Ермака и мест­ными племенами. После взятия Сибири, писал он, Ермак «начал себя оказывать как милостивый государь, который тем доволен, что подданные безобидно принести могут».
Г. Ф. Миллер заметил хронологические несообразности в описаниях экспедиции, но не взялся за их объяснение, ограничившись следующими словами: «Не намерен я про­странно объяснять о находящейся здесь неисправности в счислении времени и ниже изъяснять сомнение».
Насыщенный ценнейшим фактическим материалом труд Г. Ф. Миллера не утратил значения до настоящего времени.
Развитие демократической традиции в историографии XVIII в. связано с именами М. В. Ломоносова и А. Н. Ра­дищева. М. В. Ломоносов видел в освоении Сибири резуль­тат «неутомимых трудов нашего народа». Присоединение нового края, утверждал он, было во многом осуществлено «больше приватными поисками, нежели государственными силами», причем главная заслуга, по его убеждению, при­надлежала казакам и русским поморам. М. В. Ломоносов склонен был защитить Ермака от наветов в разбое: «...О сем деле должно писать осторожно и помянутому Ермаку в рассуждении завоевания Сибири разбойниче­ства не приписывать». Значение первой сибирской экспе­диции М. В. Ломоносов оценивал с позиции укрепления России.
А. Н. Радищев считал, что в присоединении Сибири сказались «великий дух свободы» русского народа и такие качества народного характера, как «твердость в предприя­тиях, неутомимость в исполнении». В его глазах почин принадлежал новгородцам, и даже Строгановы выступали представителями той новгородской вольницы, которая при­близила к Сибири русские поселения. Экспедицию в Си­бирь осуществил Ермак и «непорабощенные воины» — вольные казаки с Дона. А. Н. Радищев увидел величие Ермака как народного вождя и героя. Самодержавие, всегда угнетавшее носителей воли, обратилось к сибирским делам, когда народ сделал свое дело. Непрочность власти Кучума, «пришельца и завоевателя» по отношению к местным сибирским народам, облегчила Ермаку и его ка­закам разрешение задачи.
Концепция А. Н. Радищева, мыслителя-революционера, была связана с его общим взглядом на роль народа в истории, на борьбу «вольности» и «самовластия» как стер­жень общественного развития.
С противоположных позиций подходил к ранней сибир­ской истории крупнейший дворянский историк XIX в. Н. М. Карамзин. Считая летопись, составленную при дво­ре купцов Строгановых в XVII в., достовернейшим из всех сочинений о походе Ермака, он воспроизвел схему этой ле­тописи с небольшими изменениями: «Три купца и беглый атаман волжских разбойников дерзнули без царского по­веления, именем Иоанна завоевать Сибирь». Купцы Строгановы действовали в Пермском крае именем царя, а потому нанятая ими дружина казаков неизбежно пре­вратилась в царское воинство. Присоединение Сибири, по мнению Н. М. Карамзина, ничем не отличалось от завое­вания Мексики и Перу испанскими конкистадорами. Ер­мак охарактеризован им как «российский Пизарро».
Изучение сибирской экспедиции продолжали авторы как исторических обзоров, так и общих трудов по русской истории.
Крупнейший буржуазный историк С. М. Соловьев счи­тал колонизацию окраин важным фактором развития Рос­сии. В рамках его общей концепции присоединение Сиби­ри могло быть результатом только «известного движения русского народонаселения на северо-восток». Признавая значение вольной колонизации Сибири, С. М. Соловьев в то же время видел в казаках и прочих людях, состав­лявших передовые дружины колонизации, носителей анар­хических начал, противостоящих обществу и государству. Совсем иная роль в схеме С. М. Соловьева отводится мир­ным колонизаторам и промышленникам Строгановым. Эк­спедиция Ермака была осуществлена потому, что Строга­новы «нуждались в передовых людях колонизации, кото­рые вовсе не имеют мирного промышленного характера, нуждались в отыскивателях путей, новых землиц, нужда­лись в казаках». С. М. Соловьев уделял большое внимание «подвигу Строгановых на пользу России и гражданствен­ности». Строгановы, утверждал он, обладали не только материальными средствами, но и необыкновенной сме­лостью и энергией. «Прикамская сторона была украйна, на которую нападали дикие зауральские и приуральские народцы; правительство не могло защищать от них на­сельника, он должен был защищаться сам, своими сред­ствами... отсюда уясняется важное значение Строгановых, которые одни, по своим средствам, могли заселить Прикамскую страну, приблизить русские селища к Уралу и чрез это дать возможность распространить их и за Урал».
Продолжая традицию А. Н. Радищева, А. И. Герцен считал русское движение в Азии важнейшим мировым событием, а присоединение Сибири — бескровным завое­ванием, итогом «подвигов колонизации». Сибирь, считал А. И. Герцеи, стала не колонией России, а ее обширной частью, что явилось следствием вольнонародной колони­зации. «...Везде, где оседали усталые кучки (переселен­цев) в мерзлых степях, забытых природой, заки­пала жизнь, поля покрывались нивами и стадами...».  В исторических песнях А. И. Герцен искал и находил на­родную оценку деяний Ермака.
B. О. Ключевский лишь мимоходом затронул проблему присоединения Сибири. Излагая начальный момент освое­ния сибирских просторов, он указывал в первую очередь на необходимость «обезопасить восточные пределы госу­дарства от нападения зауральских инородцев» и овладеть «пушными богатствами Сибири». Вслед за С. М. Со­ловьевым В. О. Ключевский подчеркивал значение коло­низации окраин в русской истории.
В советской историографии тема присоединения Сиби­ри получила новое освещение. Большой вклад в развитие науки о Сибири внесли С. В. Бахрушин, А. П. Окладни­ков, В. И. Шунков, А. И. Андреев.
C. В. Бахрушин заново исследовал комплекс сибирских летописей и сделал ряд важных общих выводов, показав­ших несостоятельность старых теорий «военно-правитель­ственного присоединения Сибири». Русские промыслови­ки и купцы, по его мнению, явились тем элементом, кото­рый проторил пути за Урал и подготовил почву для «си­бирского взятия». Однако С. В. Бахрушин считал, что первая сибирская экспедиция, осуществленная «наемны­ми казаками» Строгановых, сама по себе не привела к прочным результатам. А. П. Окладников изучил процесс присоединения к России различных областей Сибири во всей его сложности и многообразии. Особенно важным в его анализе пред­ставляется выделение объективных предпосылок присое­динения Сибири и влияния этого фактора на развитие местных племен и народностей.
В исследованиях В. И. Шункова показано, что про­цесс присоединения Сибири к России «включал явления различного порядка — от прямого завоевания до добро­вольного вхождения». Особое внимание В. И. Шунков уделил проблемам развития земледелия в Сибири. В свя­зи с изучением аграрной истории он сделал вывод, что процесс присоединения Сибири следует рассматривать «в единстве с освоением сибирских земель трудовым рус­ским населением». Некоторые районы Сибири, отметил В. И. Шунков, были освоены русскими людьми в итоге мирного продвижения без всякого вмешательства государ­ственной власти.
А. А. Введенский, специально исследовавший историю торгово-промышленного дома Строгановых и его роли в «сибирском взятии», видел в Строгановых «рыцарей так называемого первоначального накопления капитала в Рос­сии». Будучи агентами правительства по управлению Пермским краем, Строгановы при Грозном послали своего «строгановского полководца на завоевание царства Кучума, следствием чего было присоединение Западной Сиби­ри к Русскому государству». Взгляды А. А. Введенского подверглись критике со стороны ряда исследователей.
А. А. Преображенский расширил поле наблюдения, подвергнув анализу комплекс дипломатических матери­алов о «сибирском взятии» конца XVI в. Посольские до­кументы позволили ему «признать значительную долю участия центральной власти в осуществлении похода Ер­мака». В то же время исследователь сделал важный вы­вод о том, что в преддверии Крестьянской войны начала XVII в. поход казачьей дружины Ермака имел особый характер. Поясняя свою мысль, он писал: «Уход на тер­ритории, недосягаемые для .царских властей, осуществлен­ный отрядом поставленных вне закона казаков, был одной из вспышек острых социальных конфликтов эпохи. Пра­вительству, однако, удалось в конечном счете воспользо­ваться результатами похода Ермака, на какой-то стадии подчинив его общегосударственным целям».
3.Я. Бояршннова изучила историю населения За­падной Сибири до начала русской колонизации. Про­анализировав материал о взаимоотношениях Сибири и Руси в ранний период, она пришла к заключению, что начало процесса присоединения Западной Сибири к Рос­сии следует связывать не с экспедицией Ермака конца
XVI в., а с успешными походами русских войск за Урал в конце XV в.  Подобная точка зрения не встретила, од­нако, поддержки в литературе. Более убедительным, писал В. И. Шунков, является мнение, приурочивающее начало присоединения Сибири к России ко времени, «ког­да после знаменитого похода дружины Ермака за Урал возникли первые русские поселения первоначально в виде острогов, а затем и в виде деревень».
Проанализировав историческую литературу о Сибири XVII в., В. Г. Мирзоев так оценил значение экспедиции Ермака: «Движение отряда Ермака следует представлять как первую волну мощного потока вольнонародного осво­ения, влившегося в Сибирь после падения царства Ку­тума».
Оценивая политику царизма с классовых позиций, со­ветские историки резко разграничивают колонизаторскую политику самодержавия и народную колонизацию, кото­рая приводила к сближению местного населения с трудо­выми массами России, благоприятствовала развитию про­изводительных сил и культуры Сибири. Преобладание крестьянской колонизации имело благотворное влияние на исторические судьбы Сибири. Включение сибирских народностей в состав Русского государства, отметил Окладников, отвечало жизненным потребностям не только русского народа, но н народов Сибири, имело про­грессивное историческое значение.
В последние десятилетия наибольшие споры разверну­лись вокруг вопроса о времени похода и роли правитель­ства в его организации.
Со времен Н. М. Карамзина и С. М. Соловьева утвер­дилась точка зрения, согласно которой казаки выступили в поход 1 сентября 1581 г. Мнение Н. В. Шлякова, отно­сившего начало экспедиции к 1 сентября 1582 г., было основано на частном наблюдении и не получило поддерж­ки в научной литературе. Лишь Г. Красинский в 1947 г. повторил дату, предложенную Н. В. Шляковым, но при этом попытался примирить ее с традиционной. По его утверждению, ермаковы казаки прибыли с Волги на Урал в сентябре — октябре 1581 г., а в Сибирь отправились ран­ним летом 1582 г.
Н. В. Шляков полагал, что завоевание Сибири было осуществлено отрядом казаков, переброшенных прави­тельством с ливонского театра военных действий на Урал. Г. Красинский и здесь повторил вывод Н. В. Шлякова, утверждая, будто «сибирский поход Ермака явился пря­мым следствием решений и действий Московского прави­тельства — Ивана Грозного».
Новую попытку пересмотреть хронологию сибирской экспедиции предпринял В. И. Сергеев. В своих работах он более полно использовал так называемые «ногайские де­ла», в которых упоминались имена Ивана Кольца и дру­гих сподвижников Ермака. В хронологических выклад­ках В. И. Сергеев следовал, однако, не ранним источни­кам XVI в., а поздним и менее достоверным — XVII — XVIII вв. Опираясь на данные С. Ремезова и Строганов­ской летописи, В. И. Сергеев составил следующую схему экспедиции: Ермак прибыл в вотчины Строгановых еще в 1577 г., зазимовал на уральских перевалах в 1579 г. и лишь через три года занял столицу Кучума Искер. В течение этих трех лет будто бы произошло много кровопролитных битв между казаками и татарами.
В. И. Сергеев попытался пересмотреть вопрос об уча­стии центральной власти в «сибирском взятии». По его мнению, «до 1592 г. включительно московское правитель­ство не преследовало цели завоевания Сибирского ханства и его присоединения к России подобно Казанскому хан­ству». Даже первые военные экспедиции, посланные в Сибирь по следам Ермака, ставили ограниченную зада­чу — восстановление вассальных отношений сибирских правителей. Поход же ермаковцев не имел и такого зна­чения: «Ни деятельность Строгановых, ни организованный ими поход Ермака не являлись началом официального за­воевания и присоединения Сибирского ханства». Выводы В. И. Сергеева вызвали возражения



Категория: Сибирская экспедиция Ермака | Добавил: anisim (13.11.2010)
Просмотров: 5182 | Рейтинг: 5.0/8 |
Всего комментариев: 0

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
<Сайт управляется системой uCoz/>