Автор: Р.Г. Скрынников
Освоение Сибири сыграло
исключительную роль в истории русского народа. Именно поэтому поход Ермака,
положивший начало присоединению Сибири к России, является значительным
историческим событием.Проблемы, связанные с сибирской
экспедицией Ермака, вызвали к жизни обширную литературу. Споры относительно
времени, характера и основных этапов экспедиции продолжаются по сей день.
Трудности в решении этих вопросов коренятся в состоянии источниковедческой
базы: сведения о походе Ермака скудны, отрывочны и противоречивы.
Начало изучению истории Сибири
положил в XVII в. замечательный сибирский историк, географ и картограф С.
Ремезов. Свою «Историю Сибирскую» он всецело посвятил походу Ермака
Автор первого научного труда по
русской истории В. Татищев приступил в XVIII в. к составлению «Общего
географического описания всея Сибири» и сбору сибирских источников. Его
начинания способствовали развитию сибирской историографии на научной основе.
Важный этап в изучении Сибири связан
с деятельностью ряда крупных экспедиций XVIII в., снаряженных Российской
Академией наук. Одним из участников этих экспедиций был Г. Ф. Миллер — член
Петербургской Академии наук, историк и археограф. За время пребывания в Сибири
(1733—1743 гг.) он собрал богатейший исторический, а также археологический,
этнографический и географический материал. В 1750 г. Российская Академия
паук опубликовала первую часть его труда под заглавием «Описание Сибирского
царства и всех произшедших в нем дел от начала, а особливо от покорения его
Российской державе». Г. Ф. Миллер ввел в научный оборот множество сибирских
летописей, грамот, актов. Используя приемы исторической критики, он старался
выяснить достоверность фактов, но при этом следовал правилу знакомить читателя
со всеми источниками, не исключая «баснословных», что вызвало резкие упреки со
стороны В. Н. Татищева.
Ученый выразил в значительной мере
официозный взгляд на проблему присоединения Сибири. Правительственная
колонизация в его "глазах целиком заслонила народную. Следуя мифу о
«воровстве» Ермака, Г. Ф. Миллер называл казацкого вождя и его сподвижников за
их прошлое «разбойниками с большой дороги». Г. Ф. Миллеру было чуждо представление
о народных массах как главной силе в освоении Сибири. В то же время он обратил
особое внимание на такой момент, как установление мирных взаимоотношений между
казаками Ермака и местными племенами. После взятия Сибири, писал он, Ермак
«начал себя оказывать как милостивый государь, который тем доволен, что
подданные безобидно принести могут».
Г. Ф. Миллер заметил хронологические
несообразности в описаниях экспедиции, но не взялся за их объяснение,
ограничившись следующими словами: «Не намерен я пространно объяснять о
находящейся здесь неисправности в счислении времени и ниже изъяснять сомнение».
Насыщенный ценнейшим фактическим
материалом труд Г. Ф. Миллера не утратил значения до настоящего времени.
Развитие демократической традиции в
историографии XVIII в. связано с именами М. В. Ломоносова и А. Н. Радищева. М.
В. Ломоносов видел в освоении Сибири результат «неутомимых трудов нашего
народа». Присоединение нового края, утверждал он, было во многом осуществлено
«больше приватными поисками, нежели государственными силами», причем главная
заслуга, по его убеждению, принадлежала казакам и русским поморам. М. В.
Ломоносов склонен был защитить Ермака от наветов в разбое: «...О сем деле
должно писать осторожно и помянутому Ермаку в рассуждении завоевания Сибири
разбойничества не приписывать». Значение первой сибирской экспедиции М. В.
Ломоносов оценивал с позиции укрепления России.
А. Н. Радищев считал, что в
присоединении Сибири сказались «великий дух свободы» русского народа и такие
качества народного характера, как «твердость в предприятиях, неутомимость в
исполнении». В его глазах почин принадлежал новгородцам, и даже Строгановы
выступали представителями той новгородской вольницы, которая приблизила к
Сибири русские поселения. Экспедицию в Сибирь осуществил Ермак и
«непорабощенные воины» — вольные казаки с Дона. А. Н. Радищев увидел величие
Ермака как народного вождя и героя. Самодержавие, всегда угнетавшее носителей
воли, обратилось к сибирским делам, когда народ сделал свое дело. Непрочность
власти Кучума, «пришельца и завоевателя» по отношению к местным сибирским
народам, облегчила Ермаку и его казакам разрешение задачи.
Концепция А. Н. Радищева,
мыслителя-революционера, была связана с его общим взглядом на роль народа в
истории, на борьбу «вольности» и «самовластия» как стержень общественного
развития.
С противоположных позиций подходил к
ранней сибирской истории крупнейший дворянский историк XIX в. Н. М. Карамзин.
Считая летопись, составленную при дворе купцов Строгановых в XVII в.,
достовернейшим из всех сочинений о походе Ермака, он воспроизвел схему этой летописи
с небольшими изменениями: «Три купца и беглый атаман волжских разбойников
дерзнули без царского повеления, именем Иоанна завоевать Сибирь». Купцы
Строгановы действовали в Пермском крае именем царя, а потому нанятая ими дружина
казаков неизбежно превратилась в царское воинство. Присоединение Сибири, по мнению
Н. М. Карамзина, ничем не отличалось от завоевания Мексики и Перу испанскими
конкистадорами. Ермак охарактеризован им как «российский Пизарро».
Изучение сибирской экспедиции
продолжали авторы как исторических обзоров, так и общих трудов по русской
истории.
Крупнейший буржуазный историк С. М.
Соловьев считал колонизацию окраин важным фактором развития России. В рамках
его общей концепции присоединение Сибири могло быть результатом только
«известного движения русского народонаселения на северо-восток». Признавая
значение вольной колонизации Сибири, С. М. Соловьев в то же время видел в
казаках и прочих людях, составлявших передовые дружины колонизации, носителей
анархических начал, противостоящих обществу и государству. Совсем иная роль в
схеме С. М. Соловьева отводится мирным колонизаторам и промышленникам
Строгановым. Экспедиция Ермака была осуществлена потому, что Строгановы
«нуждались в передовых людях колонизации, которые вовсе не имеют мирного
промышленного характера, нуждались в отыскивателях путей, новых землиц, нуждались
в казаках». С. М. Соловьев уделял большое внимание «подвигу Строгановых на
пользу России и гражданственности». Строгановы, утверждал он, обладали не
только материальными средствами, но и необыкновенной смелостью и энергией.
«Прикамская сторона была украйна, на которую нападали дикие зауральские и
приуральские народцы; правительство не могло защищать от них насельника, он должен
был защищаться сам, своими средствами... отсюда уясняется важное значение
Строгановых, которые одни, по своим средствам, могли заселить Прикамскую
страну, приблизить русские селища к Уралу и чрез это дать возможность
распространить их и за Урал».
Продолжая традицию А. Н. Радищева,
А. И. Герцен считал русское движение в Азии важнейшим мировым событием, а
присоединение Сибири — бескровным завоеванием, итогом «подвигов колонизации».
Сибирь, считал А. И. Герцеи, стала не колонией России, а ее обширной частью,
что явилось следствием вольнонародной колонизации. «...Везде, где оседали
усталые кучки (переселенцев)
в мерзлых степях,
забытых природой, закипала жизнь, поля покрывались нивами и стадами...». В исторических песнях А. И. Герцен искал
и находил народную оценку деяний Ермака.
B. О. Ключевский лишь мимоходом
затронул проблему присоединения Сибири. Излагая начальный момент освоения
сибирских просторов, он указывал в первую очередь на необходимость «обезопасить
восточные пределы государства от нападения зауральских инородцев» и овладеть
«пушными богатствами Сибири». Вслед за С. М. Соловьевым В. О. Ключевский
подчеркивал значение колонизации окраин в русской истории.
В советской историографии тема
присоединения Сибири получила новое освещение. Большой вклад в развитие науки
о Сибири внесли С. В. Бахрушин, А. П. Окладников, В. И. Шунков, А. И. Андреев.
C. В. Бахрушин заново исследовал
комплекс сибирских летописей и сделал ряд важных общих выводов, показавших
несостоятельность старых теорий «военно-правительственного присоединения
Сибири». Русские промысловики и купцы, по его мнению, явились тем элементом,
который проторил пути за Урал и подготовил почву для «сибирского взятия».
Однако С. В. Бахрушин считал, что первая сибирская экспедиция, осуществленная
«наемными казаками» Строгановых, сама по себе не привела к прочным результатам.
А. П. Окладников изучил процесс присоединения к России различных областей Сибири
во всей его сложности и многообразии. Особенно важным в его анализе представляется
выделение объективных предпосылок присоединения Сибири и влияния этого фактора
на развитие местных племен и народностей.
В исследованиях В. И. Шункова
показано, что процесс присоединения Сибири к России «включал явления
различного порядка — от прямого завоевания до добровольного вхождения». Особое
внимание В. И. Шунков уделил проблемам развития земледелия в Сибири. В связи с
изучением аграрной истории он сделал вывод, что процесс присоединения Сибири
следует рассматривать «в единстве с освоением сибирских земель трудовым русским
населением». Некоторые районы Сибири, отметил В. И. Шунков, были освоены
русскими людьми в итоге мирного продвижения без всякого вмешательства государственной
власти.
А. А. Введенский, специально
исследовавший историю торгово-промышленного дома Строгановых и его роли в
«сибирском взятии», видел в Строгановых «рыцарей так называемого
первоначального накопления капитала в России». Будучи агентами правительства
по управлению Пермским краем, Строгановы при Грозном послали своего
«строгановского полководца на завоевание царства Кучума, следствием чего было присоединение
Западной Сибири к Русскому государству». Взгляды А. А. Введенского подверглись
критике со стороны ряда исследователей.
А. А. Преображенский расширил поле
наблюдения, подвергнув анализу комплекс дипломатических материалов о
«сибирском взятии» конца XVI в. Посольские документы позволили ему «признать
значительную долю участия центральной власти в осуществлении похода Ермака». В
то же время исследователь сделал важный вывод о том, что в преддверии
Крестьянской войны начала XVII в. поход казачьей дружины Ермака имел особый характер.
Поясняя свою мысль, он писал: «Уход на территории, недосягаемые для .царских
властей, осуществленный отрядом поставленных вне закона казаков, был одной из
вспышек острых социальных конфликтов эпохи. Правительству, однако, удалось в
конечном счете воспользоваться результатами похода Ермака, на какой-то стадии
подчинив его общегосударственным целям».
3.Я. Бояршннова изучила историю
населения Западной Сибири до начала русской колонизации. Проанализировав
материал о взаимоотношениях Сибири и Руси в ранний период, она пришла к
заключению, что начало процесса присоединения Западной Сибири к России следует
связывать не с экспедицией Ермака конца
XVI в., а с успешными походами
русских войск за Урал в конце XV в. Подобная
точка зрения не встретила, однако, поддержки в литературе. Более убедительным,
писал В. И. Шунков, является мнение, приурочивающее начало присоединения Сибири
к России ко времени, «когда после знаменитого похода дружины Ермака за Урал
возникли первые русские поселения первоначально в виде острогов, а затем и в
виде деревень».
Проанализировав историческую
литературу о Сибири XVII в., В. Г. Мирзоев так оценил значение экспедиции
Ермака: «Движение отряда Ермака следует представлять как первую волну мощного
потока вольнонародного освоения, влившегося в Сибирь после падения царства Кутума».
Оценивая политику царизма с
классовых позиций, советские историки резко разграничивают колонизаторскую
политику самодержавия и народную колонизацию, которая приводила к сближению
местного населения с трудовыми массами России, благоприятствовала развитию производительных
сил и культуры Сибири. Преобладание крестьянской колонизации имело благотворное
влияние на исторические судьбы Сибири. Включение сибирских народностей в состав
Русского государства, отметил Окладников, отвечало жизненным потребностям не
только русского народа, но н народов Сибири, имело прогрессивное историческое
значение.
В последние десятилетия наибольшие
споры развернулись вокруг вопроса о времени похода и роли правительства в его
организации.
Со времен Н. М. Карамзина и С. М.
Соловьева утвердилась точка зрения, согласно которой казаки выступили в поход
1 сентября 1581 г.
Мнение Н. В. Шлякова, относившего начало экспедиции к 1 сентября 1582 г., было основано на
частном наблюдении и не получило поддержки в научной литературе. Лишь Г.
Красинский в 1947 г.
повторил дату, предложенную Н. В. Шляковым, но при этом попытался примирить ее
с традиционной. По его утверждению, ермаковы казаки прибыли с Волги на Урал в
сентябре — октябре 1581 г.,
а в Сибирь
отправились ранним
летом 1582 г.
Н. В. Шляков полагал, что завоевание
Сибири было осуществлено отрядом казаков, переброшенных правительством с
ливонского театра военных действий на Урал. Г. Красинский и здесь повторил
вывод Н. В. Шлякова, утверждая, будто «сибирский поход Ермака явился прямым
следствием решений и действий Московского правительства — Ивана Грозного».
Новую попытку пересмотреть
хронологию сибирской экспедиции предпринял В. И. Сергеев. В своих работах он
более полно использовал так называемые «ногайские дела», в которых упоминались
имена Ивана Кольца и других сподвижников Ермака. В хронологических выкладках
В. И. Сергеев следовал, однако, не ранним источникам XVI в., а поздним и менее
достоверным — XVII — XVIII вв. Опираясь на данные С. Ремезова и Строгановской
летописи, В. И. Сергеев составил следующую схему экспедиции: Ермак прибыл в
вотчины Строгановых еще в 1577
г., зазимовал на уральских перевалах в 1579 г. и лишь через три года
занял столицу Кучума Искер. В течение этих трех лет будто бы произошло много
кровопролитных битв между казаками и татарами.
В. И. Сергеев попытался пересмотреть
вопрос об участии центральной власти в «сибирском взятии». По его мнению, «до 1592 г. включительно
московское правительство не преследовало цели завоевания Сибирского ханства и
его присоединения к России подобно Казанскому ханству». Даже первые военные
экспедиции, посланные в Сибирь по следам Ермака, ставили ограниченную задачу —
восстановление вассальных отношений сибирских правителей. Поход же ермаковцев
не имел и такого значения: «Ни деятельность Строгановых, ни организованный ими
поход Ермака не являлись началом официального завоевания и присоединения
Сибирского ханства». Выводы В. И. Сергеева вызвали возражения
|