Страленберг
сообщает также о шведском лейтенанте по имени Мулин, которого Гагарин в 1716
году послал на Камчатку. Мулин принес известие, «что там и в близости нет
другого леса, ежели такой не будет доставлен из других находящихся в отдалении
мест». В другом месте своего труда Страленберг по поводу Мулина сообщает:
«Когда в году 1716 шведский лейтенант по имени Мулин тогдашним губернатором
князем Гагариным был направлен в Камчатский залив для постройки судов, то он от
города Якутска прямо направился на восток и юго-восток. Когда он со своим
русским конвоем подошел к горной цепи, отделяющей якутскую землю от коряцкой,
не было иного пути и совета, как переправиться через него пешком. Из всего
скота, взятого ими для пропитания в дороге из Якутска, с большим трудом на ту
сторону переправили быка: таких тварей коряцкие народы за всю свою жизнь не
видели и назвали «русским оленем», так как только такие у них существуют, и нет
быков и коров, то они и сравнили привезенного быка с животным, которое по их
мнению больше всего походило на него».
Шведские
офицеры принимали участие и в экспедиции Бухгольца, в том числе Иоганнес
Ренат, составивший впоследствии карту Джунгарии.
Иоганн
Густав Ренат, сержант шведской артиллерии, был взят в плен при Полтаве.
Находясь в Тобольске, он пожелал принять участие в экспедиции Бухгольца и с
этой целью пристроился к транспорту, который направлялся к экспедиционному
отряду, к Ямышеву озеру, где в 1715—1716 годах зимовал Бухгольц. В пяти верстах
от Ямышева, у Корякова Яра на Иртыше, транспорт, состоявший из военного
конвоя, группы шведских пленных и отряда купцов и промышленников, всего около
700 человек, был окружен калмыками и после упорного сопротивления,
продолжавшегося целый день, взят в плен и проведен мимо отряда Бухгольца.
«Среди этих пленных, — пишет Миллер, — был шведский штик-юнкер Иоганнес Ренат,
который впоследствии научил калмыков плавить железную руду, отливал пушки и
бомбы, вел, как главнокомандующий, калмыцкие войска против китайцев и,
захватив неисчислимые сокровища, в 1733 году через Сибирь и Россию вернулся в
свое отечество».
Э.
Лаксман в своих «Сибирских письмах» сообщает, что Ренат научил калмыков также
искусству книгопечатания и завел типографию по европейскому образцу. «Среди
калмыков устроил Иоганн Ренат, шведский штик-юнкер и впоследствии калмыцкий
генерал-фельдмаршал, около 1730 года монгольскую печатню на европейский лад».
О
пребывании Рената в Джунгарии имеются еще некоторые сведения в книге,
написанной некой Уигор, рожденной Гудвин, и озаглавленной «Письма одной англичанки,
живущей в России, к подруге ее в Англии, с историческими примечаниями». В
одном из писем, помеченном С.-Петербург 1735 г., рассказывается следующее: «Несколько
дней тому назад мне случалось беседовать с одною шведскою дамою, которая
провела в плену у татар восемнадцать лет и лишь недавно возвратилась сюда. Вот
ее история, как она сама ее рассказала. Жена шведского капитана, она вместе со
своим мужем была взята в плен русскими и отправлена с ним и с другими пленными
в Сибирь. По дороге на них напала шайка татар-калмыков; пленные соединились с
сопровождавшим их конвоем, чтобы избегнуть вторичного порабощения. Во время
схватки муж ее был убит... Судьба привела пленником в то же место одного ее
соотечественника. Он научил этих татар многим полезным для них искусствам и
между прочим искусству отливать пушки, а как они были в войне с Китаем, то так
высоко оценили эту услугу, что в благодарность отпустили его и его соотечественницу
на свободу. После этого они обвенчались и теперь находятся на пути в Швецию».
Имя Рената этом письме не названо, но нет сомнения, что речь идет именно о нем.
По
возвращении в Швецию Ренат становится лейтенантом арсенала. Слухи о
привезенной им карте Джунгарии привлекают к нему интерес знатоков Востока. Завязалась,
в частности, переписка с епископом Эриком Бенцелиусом в Линчепинге, которому
Ренат обещал копию своей карты, обещание, которое он так и не выполнил. По
поводу карты Рената с братьями Бенцелиус -вышеназванным епископом Эриком и
стокгольмским цензором Густавом Бенцелыптерном — вел переписку Теофил Зигфрид
Байер, профессор восточных языков в Петербурге. Но копия карты так и не была
получена, и она считалась утерянной. Только летом 1879 года карта была
обнаружена помощником библиотекаря стокгольмской королевской библиотеки
Стриндсбергом в Липче-пингской королевской библиотеке и поступила в распоряжение
русских историков и географов.
В
1744 году Ларе Салвиус издал в Стокгольме «Известия об аюкских калмыках, или о
происхождении этого народа, как они попали в подчинение русским, об их богах,
богослужении и жрецах, как их разделяют на четыре улуса пли народа, об их
политике и философии, а также образе жизни и обычаях, как на свадьбах, так и па
похоронах». Издатель в предисловии к книге сообщает, что это сочинение
написано в городе Саратове офицером по имени Иоганнес Шнитшер, который в 1715
году следовал туда с китайским посольством. Через посредство одного шведского
офицера Салвиус получил копию рукописи Шнитшера, которую, стараясь быть полезным
своему отечеству, опубликовал, «поскольку в ней можно найти различные тонкие
учения и приятные новости, .еще не очень у нас известные».
В
издании работы Шнитшера принимал участие и Иоганнес Ренат, снабдивший книгу
своими примечаниями. «Семнадцатилетнее пребывание этого господина, — пишет
Ларе Салвиус, — среди калмыков было достаточным, чтобы получить ему много
знаний об их состоянии, о котором мы надеемся получить более полное представление,
как только появится в свет его более полное описание».
Некто
Бентинк издал в 1726 году в Лейдене перевод хроники Абулгази Багадур-хана под
названием «Histo.ire Cenealogique des Tatars» и снабдил ее
примечаниями, отдельно изданными в «Собрании путешествий на Север» под названием
«Описание Великой Татарии, составленное на основании подлинных мемуаров
шведских пленных Сибири, во время войны Швеции с Россией» Не трудно убедиться,
что значительная, если не преобладающая, часть сообщенных здесь о Сибири сведении
не является оригинальной и взята из известных огда уже на Западе данных,
уточненных и расширенных, однако какими-то устными сообщениями вернувшихся из
сибирского плена шведов. Учитывая это обстоятельство, а также и то, что
«Описание Великой Татарии» является одним из ранних сводов многочисленных
содержавшихся в различных и порой уже трудно доступных описаниях Сибири
разрозненных сведений, мы вправе включить этот документ в наше собрание документов
по истории, географии и этнографии Сибири XVIII столетия.
В
первой, главе говорится о местоположении Сибири (Татарии), ее протяженности,
границах, свойствах ее климата и почвы, рельефе, животном царстве, ее торговле
и даются некоторые сведения о населяющих ее племенах, их происхождении,
властителях, их образе жизни.
«Татария
была когда-то расположена между 95 и 150 градусами долготы и окружена большими
горными цепями, которые тянутся с востока на запад. Первая, простирающаяся к
западу от Иртыша, носит название Улук-таг, начинается она от восточного берега
этой реки на севере от озера Зайсана и тянется прямо на восток до реки Селенги,
откуда, повернув на север, тянется вдоль этой реки вплоть до устья при впадении
ее в озеро Байкал, потом, снова повернув на восток, достигает северного
берега Амура, в районе Нерчинска, и идет вдоль него вплоть до его впадения в
Восточное море. Вторая, к северу от реки Сирр или Сырт, которая называется
Кит-цик-таг, начинается у границ Туркестана и междуречья и отделяет Великую
Бухарию от страны контайш... затем тянется почти вплоть до истоков реки Енисея,
поворачивает на юго-восток, достигает границ Китая, затем тянется вдоль
Великой стены этой империи до провинции Леатунг, где, повернув на
северо-восток, отделяет эту провинцию от Кореи и страны монголов, и, наконец,
выходит к берегам Восточного моря, на 43° северной широты. Эти два
ответвления Кавказских гор во многих местах окружают исконные земли татар. Но
теперь, когда под властью татар находится более одной трети Азии, Татария,
обычно называемая Великой Татарией в отличие от Малой, являющейся частью
Европы, расположена между 75 и 150° долготы и между 38 и 52° северной широты.
Ее протяженность (от восточного берега Волги до берегов Восточного моря, к
северу от Кореи) составляет более 750 немецких миль и ее ширина — довольно
неравная— примерно 200 таких же миль. Ее границы: на севере большое
ответвление Кавказских гор, на востоке — Восточное море, на юге — Китай, Индия,
Персия и на западе — Каспийское море и Россия.
Эта
огромная страна обладает прекраснейшим в мире климатом, необыкновенным
плодородием почвы, но так как она также и одна из самых высокорасположенных
населенных территорий, то во многих местах не хватает воды.
Если
кто-нибудь хочет иметь доказательства ее высокого уровня расположения, он
может прочитать донесение отца Вербиеста (Verbiest), который в одном из
своих писем уверяет, что покойный китайский император в одном из своих
путешествий по западной части Мунга-лии в 1683 году, желая знать разницу в
высоте между одним местом на. расстоянии в 80 лье к северу от Великой страны у
верховья реки Кара-Мурах и окрестностями Пекина, дал поручение тому отцу
измерить ее и что тот нашел, после самого точного исследования, что это место
превосходит в высоте берег моря на ближайшем расстоянии от Пекина на 3000
геометрических шагов, что составляет около трех четвертей немецкой мили. Эта
большая высота есть причина того, что страна кажется более холодной по
сравнению с теми, которые лежат на той же широте. Достойные доверия люди
рассказывали мне о местах, где северный ветер даже в разгар лета такой
пронизывающий, что нужно очень хорошо укрыться ночью, чтобы не чувствовать
себя стесненным, и что в августе месяце иногда выпадает снег за одну ночь толщиной
в один и даже в два экью. Отец Вербиест приписывает это отчасти селитре и
уверяет, что почва этой страны такова, что летом, выкопав в любом месте яму
глубиной в 4—5 футов, найдешь комья замерзшей земли и даже целые куски льда.
Эта большая высота Татарии является также причиной того, что несмотря на все
большие реки, которые берут там свое начало, там не хватает во многих местах
воды, так что она может быть населена только вблизи рек и озер. Это также и
потому, что там много пустынь, но эти пустыни, которые русские называют степью,
не так уж страшны, как мы их себе представляем, за исключением Гоби, ранее
называемой Хамо (Хато), и некоторых других небольших песчаных пустынь,
численность которых невелика; все пустыни этой страны покрыты очень густой и
высокой травой, так что там не хватает только воды, чтобы сделать их самыми
плодородными в мире полями.
|