Конечно,
не случайно Врех в своих письмах к духовным лицам в Германии приводит эти
пространные описания жизни язычников Сибири, рассчитывая, очевидно, этими
рассказами заинтересовать своих корреспондентов в развитии широкой
миссионерской деятельности, для которой и испрашивал денежную помощь. Но такие
приношения первое время заставляли себя ждать, и Врех был вынужден ограничиться
созданием маленькой школы, которая была им задумана как очаг по подготовке
будущих миссионеров.
На
первых порах (осенью 1714 года) школа Вреха насчитывала только 8 учеников,
обслуживаемых старым унтер-офицером и работником. Конечно, в убогой комнате
Вреха было очень тесно.
11
октября полковой священник Бьернебургского полка Габриель Лауреус провел в
школе первый экзамен.
В конце
1714 года школа уже насчитывала трех наставников, человека, ведущего
хозяйство, одного слугу, обслуживающего детей и ведущего одновременно занятия,
одну служанку. В ней обучалось 11 мальчиков и одна девочка — всего было 18
человек (вместе с персоналом). На первых порах все ученики — дети шведских военнопленных,
но в январе 1715 года туда был принят русский мальчик.
В
ночь на 13 мая возник пожар, охвативший почти весь город, и в нем сгорело
только что приобретенное новое здание школы. На помощь пришли благотворители —
Франке прислал книги и 1150 рублей денег, 500 рублей собрали московские
покровители.
Подробно
описывает Врех школьный порядок. За два часа до наступления дня эконом—
лейтенант Шепинг поднимает в доме всех слуг и будит всех наставников, и как
только все опрятно одеты, собираются в столовой, поют псалмы, читают
молитвенник, главы из библии или отрывок из назидательной книжки.
В
половину седьмого из зала во все спальни передается сигнал, ученики быстро
встают и одеваются.
Через
час, в половину восьмого, по другому сигналу собираются ученики в своей
классной комнате, а потом под наблюдением своих наставников идут в зал. Как
только дети уселись, каждый кладет на стол свой «Новый завет» и про себя читает
до начала занятия. Ровно в восемь часов начинаются уроки:
с 8
до 9—закон божий, пение духовных песен;
с 9
до 10: первый класс читает по складам, второй класс читает, третий класс
отвечает заданные уроки, а четвертый и
пятый — отвечают по малому катехизису Лютера.
В 12
часов — обед, и наставники читают главу из библии.
С 2
до 7 часов вечера — уроки закона божия, арифметики и французского языка. В 7
часов - ужин, полчаса отводится на прогулку по комнате. В половине девятого
дети приводят в порядок свою одежду, чинят и чистят ее. В 9 часов, после
молитвы, все ложатся спать.
К
концу 1715 года школа значительно расширилась я ее персонал состоял уже из
директора, 6 наставников, обучающих детей закону божьему, чтению, письму,
арифметике и латинскому языку, а также надзирающих детей в свободное от занятий
время. Все они за исключением одного являлись обер-офицерами. Был также
наставник, лейтенант, специально занимающийся с русскими детьми, и няня для
девочек. В это время в школе было 4 русских мальчика и 18 детей шведов, 12
девочек шведок, и их обслуживали 4 слуги — военнопленные, лейтенант-эконом, 3
слуги по хозяйству, всего 55 человек. Из них в школе столовались 34 человека. В
конце 1716 года было уже 86 человек.
Вскоре
затем была создана и больница с двумя сиделками; лекарство для нее получали из
Галле.
В
конце 1717 года в школе было 4 наставника и надзирателя, одна няня для
девочек, 5 русских мальчиков, 33 мальчика-шведа, 1 русская девочка, 17 дочерей
шведов, 4 слуги, которые тоже обучались в школе, 3 слуг, которые служили за
еду и одежду и одновременно обучались в школе, один эконом с двумя помощниками,
7 слуг на жалованьи, 1 русская женщина, семь человек старых и убогих,
получающих бесплатный кошт, — всего 96 человек, а в 1718 году было уже 134
человека.
15
августа 1720 г.
поступил в школу тунгусский мальчик.
6
июня 1721 г.
Тобольскую школу посетил сибирский генерал-губернатор князь Черкасский,
осмотрел все помещения, ознакомился с тетрадями по рисованию и геометрии.
Вскоре
после заключения мира со Швецией школа была закрыта. Врех покинул Тобольск, 29
марта 1722 г,
он прибыл в Москву, получил из казны 950 рублей, уплатил все долги и 30 июня
прибыл в Стокгольм, но в Швеции не остался, а поселился, получив отставку, в городе
Сорау, где стал воспитателем сына графа фон Промница.
Из
сказанного видно, что не следует переоценивать роль школы Вреха в развитии
культуры Сибири (как это делают некоторые западноевропейские историки) — она
служила вполне ограниченным целям религиозного воспитания и подготовки будущих
миссионеров.
Но
если роль пленных шведов в деле народного образования была мало заметной, их
участие в области географических и этнографических исследований Сибири
принесло значительные плоды.
О
значении записок шведских военнопленных офицеров Страленберга, Ланге и
Мюллера, а также некоторых других их сочинений о Сибири речь пойдет в соответствующих
разделах. Сошлемся здесь лишь на указание Страленберга, что шведские
военнопленные принимали участие в экспедиции А. Бековича, что «приблизительно
в году 1713 послал тогдашний губернатор князь Гагарин шведского капрала,
бывшего ранее судовым плотником, на Камчатку, тот построил из одной только
березы и осины, поскольку другого дерева не мог там найти, судно и
действительно проплыл с материка через Камчатский пролив и обратно, затратив
на это путешествие всего шесть дней».
Г.
Ф. Миллер считал, что упомянутый Страленбергом шведский капрал — голландец
Генрих Буш, уроженец Горна, служивший долго в матросах, поступивший в шведскую
кавалерию и попавший в плен в 1706 году у Выборга. Буш до 1736 года жил в
Якутске, где с ним встретился Миллер и расспросил о путешествии на Камчатку.
Буш сообщил, что отряд под предводительством казака Козьмы Соколова в составе
20 человек прибыл 23 мая 1714 года в Якутск и отправился оттуда 3 июля в
Охотск.
«После
прибытия в Охотск, — рассказал Буш,—плотники построили морское судно по
образцу ладей (Loddies),
на которых когда-то плавали из Архангельска в Мезень, Пустоозеро и Новую Землю.
В этой работе прошел 1715 год. Судно было очень хорошее и прочное. Длина его
была восемь с половиной саженей, ширина — три сажени. С грузом оно шло с
посадкой в три с половиной фута. В июне 1716 г., когда запаслись всем необходимым для
мореплавания, началось первое путешествие. Шли вдоль берега на северо-восток
до района дельты реки Олы. Этого курса думали держаться и дальше, но противные
ветры погнали судно, как бы против воли плавающих, через море в Камчатку.
Это
была, как они позже узнали, земля в устье реки Тигила на севере, первое, что
они увидели. Берег казался крутым и каменистым. Без лоцмана или проводника они
не рискнули высадиться, а продолжали держаться морем, пока не возник противный
ветер, который погнал судно назад к Охотскому берегу. После того, как ветер
стал опять попутным, наши моряки снова повернули. Некоторые с судна высадились
на берег, чтобы разыскать людей, но обнаружили лишь пустые хижины. Камчадалы
увидели приближение судна и в страхе разбежались в леса и горы.
После
этого наши мореплаватели опять подняли паруса, проплыли мимо Тигила и в
течение суток прибыли к ручью Хариузовке, вблизи которого находятся два
небольших островка. Первый, больший, расположен в пяти верстах от берега,
второй, состоящий из сплошных утесов, немного отдален. На следующий день,
покинув Хариузовку и держась ночью моря, а утром опять пристав к берегу,
прибыли к реке Итше. Здесь высадили людей, которые, однако, не нашли ни жилищ,
ни жителей и вскоре вернулись. Следовали дальше вдоль берега и прибыли к реке
Крутогоровой. Они хотели войти в нее, но пропустили устье. Нашли бухту южнее
реки, удобную для якорной стоянки. При исследовании местности нашли
камчадальскую девку, которая собирала в поле съедобные корни. Она указала
камчадальские жилища, где в это время находились камчатские казаки, собирающие
дань. За ними послали. Они пришли и с этого времени служили проводниками и
переводчиками. Доставили судно в устье реки Комлаковой и нашли здесь возможность
перезимовать.
В то
время море выбросило кита, в туловище которого торчал гарпун европейской
выделки, меченый латинскими буквами... Зимой начальник Соколов совершил
поездку в Нижний Камчатский острог. Весной он вернулся на судно, и в начале
мая месяца 1717 года они опять вышли в море. Но море было еще покрыто льдом. На
четвертый день после отплытия они застряли во льдах и должны были шесть с
половиной недель сидеть, пока не удалось продолжить путь. Они испытывали большой
недостаток в продуктах питания. Наконец они достигли Охотского берега между
рекой Олой и Тауйским острогом, задержались несколько дней и в середине июня вернулись
в Охотск. С этого времени между Охотском и Камчаткой установилось постоянное
судоходство».
|