Глава III. КАЗАЧЬЯ СЛУЖБА И ВОЕННЫЕ ПОХОДЫ (1852—1859)
Поход в Копал и в Заилийский край.
Стычки с киргизами. Тяжелая зимовка. Поездка в Кульджу. Служба в Семипалатинске
и на Алтае. Перевод в Омск. Работа в архиве и мечты об университете
Потанин окончил кадетский корпус в 1852 г., 17 лет, и
записался в 8-й казачий полк, стоявший в Семипалатинске. Он хорошо помнил по
детским впечатлениям однообразие природы Горькой и Иртышской линий и выбирал
место службы, стремясь попасть поближе к Алтаю, о красотах которого он слышал
от кадет, уроженцев Бийской линии.
В Семипалатинске служебные обязанности Григория
Николаевича были несложны. Изредка его призывали в манеж учиться верховой езде.
Весной 1853 г. Григорий Николаевич получил назначение в отряд, который должен
был итти в г. Копал в Семиречье, а потом дальше до Тянь-шаня. Поход до Копала
(700 верст) имел характер прогулки. С каждым переходом к югу степь становилась
все типичнее. Миновали живописные горы Аркат и горы Арганаты, с вершин которых
вдали видно озеро Балхаш. На всем пути была только одна бедная казачья станица
на реке Аягуз. Ночевали обычно у колодцев, вода которых часто была горькой или
протухшей. На берегу реки Лепсы устроили стоянку в лесу из деревьев джигды, почти не дающих тени. Далее встречались реки, текущие из цепи
Джунгарского Алатау, на северном склоне которого расположен Копал. К Копалу
отряд поднялся по крутому ущелью.
Горы со снежными вершинами, бурные потоки с
водопадами, скалистые склоны, ущелья, теплый климат — все это было ново и
интересно для Григория Николаевича, жившего так долго в скучном Пресновске и в
Омске, среди равнин. Потанину казалось, что он попал в обстановку, похожую на
страны Кавказа, описанные Пушкиным и Лермонтовым.
В Копале отряд простоял целый месяц в ожидании приезда
генерал-губернатора Гасфорда, который произвел смотр и поручил Перемышльскому,
приставу при Большой орде киргизов, жившему в Копале, вести
отряд дальше и занять Заилийский край.
До реки Или шли через западные предгория Джунгарского
Алатау; большой киргизский аул встретили только на реке Каратал; эти киргизы,
принадлежавшие к Большой орде, отнеслись к русским дружелюбно и дали им проводником
Булека, который затем, по поручению Перемышльского, вел от имени отряда
переговоры с населением. Через реку Или переправились на привезенных с собою
лодках, пушки перевезли на построенном пароме, лошади перебрались вплавь.
Берега реки были безлесны и пустынны; от Или до подножия Тянь-шаня тянулась
равнина, гладкая, как скатерть; над ней крутой стеной поднималась первая цепь
гор с вечноснеговыми вершинами.
Отряд остановился у выхода реки Алма-ата из гор, а
немного западнее собрались заилийские киргизы на народное вече, которое должно
было решить вопрос о мире или войне с русскими, вторгшимися в чужую страну.
Собрание разделилось на две партии; одна во главе с Таучубеком советовала
прогнать русских обратно за Или, как годом раньше был прогнан отряд
Гудковского; другая партия, которую возглавлял Диканбай, склонялась к миру с
русскими. Два или три дня спорили; партия мира взяла верх, и Таучубек вынужден
был удалиться со своими сторонниками за первый хребет в долину реки Чу. В лагерь
отряда стали приходить киргизы с верблюдами, навьюченными бурдюками — кожаными
мешками с кумысом для угощения казаков. Кумыса было так много, что каждому
досталось по чашке.
Отряд выбрал для зимней стоянки долину реки Иссык, к
востоку от Алма-ата; навозили бревен из гор и построили два домика — под
лазарет и квартиру начальника; для остальных офицеров и казаков вырыли
землянки. До зимы было еще далеко, и люди отдыхали, наслаждаясь теплом и
картинами природы. Вокруг стоянки зрели дикие яблоки, на склонах ущелья Иссык
росли абрикосовые деревья. Потанин сделал экскурсию вверх по этому ущелью,
заросшему густым еловым лесом, к водопаду, который падает с гор белой завесой,
напоминающей дверь в юрту; отсюда и название реки: иссык — по-киргизски —
дверь. Выше водопада, в долине, Потанин увидел два озера с изумрудной водой.
Вечные снега на горах, зеленые альпийские озера, дикорастущие фруктовые
деревья, густые травы, в которых путаются ноги лошадей, теплые ночи — все это
произвело на сибиряка, выросшего на равнинах Пресновска и Омска, чарующее
впечатление, возбуждая в его памяти кавказские поэмы и стихи Лермонтова.
Служба на стоянке была легкая и оставляла много свободного
времени. Григорий Николаевич подружился с Бардашевым, переводчиком отряда, и через
него доставал книжки журнала «Современник», который выписывал
Перемышльский. Впечатления от пережитого в походе, от живописной природы и
чтения передового журнала пробудили в друзьях мысль издавать при отряде
рукописный журнал; привлекли еще одного офицера. В журнале были помещены
рассказы, исторические и военные статьи, юмористика с карикатурами.
|