Вопросы происхождения искусства постоянно интересовали
и волновали Окладникова. На эту тему им написано много интереснейших работ.
Особое значение имеет его книга "Утро искусства", изданная в 1967
году. В ней с подкупающим лаконизмом и красочностью языка дана интереснейшая
панорама истории первобытного искусства от первых шагов и предпосылок художественного
творчества до скрупулезного анализа всех известных памятников эпохи палеолита.
Особенно важно, что ученый не только внес большой вклад в теоретическую
разработку проблем первобытного искусства, но и значительно раздвинул своими
открытиями в Сибири, а затем и в Центральной Азии географические границы
происхождения и становления искусства, открыв миру новые великолепные образцы и
шедевры художественного творчества.
Яркие и своеобразные тенденции в развитии духовной и
материальной культуры не исчезали и в более позднее время, а особенно ярко
проявились в неолитическую эпоху на Ангаре. Пять-шесть тысяч лет назад в
Восточной Сибири происходит формирование оригинального комплекса охотников и
рыболовов, отличного от мира оседлых рыболовов и земледельцев Дальнего Востока.
Продолжает развиваться реалистическое искусство,
анималистическое в основе. В неолитических захоронениях встречаются изображения
рыб, в том числе плоские костяные, вероятно, служившие шаманскими амулетами. Имеются
и изображения лосиных головок, представляющие собой навершия шаманских
жезлов-тростей типа бурятских шаманских конных тростей.
Но наиболее многочисленны в ряду памятников искусства,
оставленных древними племенами ангарской и ленской тайги, петроглифы, охоте за
которыми Окладников посвятил многие годы своей жизни.
Первая встреча с первобытным искусством народов Сибири
потрясла его. "Охваченные глубоким волнением, — пишет
Окладников, — как зачарованные, переживали мы на Шишкинских скалах
волнующие часы встречи с первыми художниками человечества. Перед нами
пробивался маленький, но уже чистый и звонкий ручеек искусства, которому
предстояло в будущем стать могучей полноводной рекой. Оставалось только идти
все дальше и дальше, по изгибам этого ручья, навстречу последующим
тысячелетиям: от искусства палеолита к неолиту, от неолита к бронзовому, а
затем и к железному веку".
Наиболее ярко и полно искусство неолитического периода
представлено на Ангаре, на знаменитых Каменных островах. Первая встреча с
петроглифами Ангары произошла у Окладникова в 1935 году, когда только
намечалось строительство будущих электростанций на этой реке-труженице.
Спускаясь по Ангаре на небольшой рыбачьей лодке,
вблизи деревушки Егоровой, остатки которой теперь уже давно залиты Братским
морем, путешественники увидели величественные контуры первого Каменного
острова. Угрюмые, круто обрывающиеся к воде скалы, сложенные плотным
песчаником, отполированным водой и ветром до блеска, вызывали у первобытных
людей суеверное чувство страха и из поколения в поколение о них передавались предания
и легенды. За первым Каменным островом встает второй, еще более неприступный и
величественный, за ним — третий. Так стояли словно стражи, охраняя входы в
большую Ангару, три Каменных острова. А над скалами, словно зеленый венец,
шумели вековые сосны и ели. Стояли… потому что сейчас над ними бескрайняя гладь
Братского моря. Сокровища Каменных островов сохранились только в иллюстрациях и
описаниях, опубликованных в книгах Алексея Павловича. Правда, часть уникальных
рисунков была выпилена заботливыми руками сотрудников Братской комплексной
археологической экспедиции, которой он в течение многих лет руководил.
На Каменных островах были десятки, сотни прекрасных
рисунков. Одни — выбитые точной и упорной рукой мастера, другие прорисованы
краской, то темной густого тона, то светлой и нежной. Рядом с законченными
изображениями животных как бы эскизные наброски, по какой-то причине так и оставшиеся
незавершенными. Возможно, древнему художнику достаточно было нанести часть
рисунка, чтобы мысленно представить всю композицию. Многие рисунки становились
заметными лишь при определенном освещении. Особенно четко и рельефно они
выступали на восходе, когда первые лучи солнца прорывались из-за горизонта и освещали,
словно прожектор, композиции, выполненные древними художниками несколько тысяч
лет назад, а также на закате, когда под косыми лучами из глубины скал как бы
выплывали четко очерченные, ясно видимые. Но проходило несколько мгновений — и
вместе с закатившимся солнцем исчезали и некоторые рисунки. Потом приходилось
прилагать немало терпения, чтобы вновь проследить ту или иную композицию.
Внутренний мир древних художников был удивительно
богат. Вот перед вами задумчиво стоит красавец лось. Тяжелая голова его низко
опущена. Усталость животного подчеркивает низко опущенная голова, отвисшая
нижняя губа и грузность туловища. Несколько шагов вперед вдоль скалы — и новая
композиция. Вверх по склону бесшумно мчится стадо лосей. Бег их стремителен и
мощен. Сколько экспрессии в этом непреодолимом движении вперед! А рядом совсем
удивительное изображение головки лосихи. Любовно очерченный контур. Длинные уши
напряжены, и создается впечатление, что они сейчас нервно вздрогнут, чутко
вбирая лесные шорохи. Но самое удивительное — глаза. Сквозь тысячелетия они
внимательно и настороженно смотрят на вас словно живые. В них столько
выразительности, красоты и грусти. Недаром этот рисунок был назван "Лесной
Мадонной".
Вот еще один рисунок. Странные волнообразные полосы.
Они извиваются, сплетаясь в какие-то замысловатые клубки. Мгновение — и на
конце каждой такой линии обозначаются змеиные головки. Конечно же, это
изображения змей. Гибкие жгуты их как бы сплетаются друг с другом и снова
расплетаются.
Когда припекает жаркое прибайкальское солнце, десятки
змеи выползают из расщелин на горячие камни и сливаются такими же клубками.
Любой человек с каким-то непреодолимым суеверным страхом всегда старается
подальше обойти эти скопления. Точно так же, очевидно, трепетали перед ядовитыми
гадами, боялись и чтили их первые поселенцы Каменных островов. Змея была для
них священна и неприкосновенна.
На скалах Каменных островов много рисунков своеобразно
стилизованных человеческих фигур, изображений рыб, загадочных, фантастических
знаков. Смысл иных композиций разгадать уже невозможно. На многие десятки
метров протянулась эта удивительная картинная галерея каменного века, где
нередко одни рисунки налегали на другие. Конечно же, наскальные изображения
Каменных островов были созданы не одним каким-то талантливым художником и,
возможно, даже не одним племенем и народом. Десятки поколений древних людей
сменялись у этих скал и оставляли своим потомкам все новые произведения.
Но древние рисунки на скалах вместе с тем не просто
"картинная галерея". Она воссоздавала различного рода магические и
колдовские обряды. Окладниковым отмечено, что среди десятков рисунков лосей
человек изображен всего один раз, схематично и в особой позе. Это мужчина, он
стоит с согнутыми ногами, как бы танцуя, руки его подняты вверх к небу.
Окладников пришел к выводу, что в древних безмолвных рисунках как бы застыли
молитвы охотников тайги, их просьба о помощи, обращенная к неведомым грозным
силам природы. Писаницы были своего рода священной книгой тысячелетий.
Прочтению этой книги ученому во многом помогли легенды и сказания таежных
племен.
На многих скалах Лены, Ангары и в других местах Сибири
наскальные композиции отражают магические мистерии каменного века.
Подтверждением этого являются изображения лосей во время гона, сцены, символизирующие
размножение. На писанице в устье реки Синей, протока Лены, можно видеть сцену
охоты людей, вооруженных луками, на лося.
В писаницах нашли отзвук не только обряды, связанные с
охотой на дикого зверя, но и космогонические представления древних людей. Это
изображения солнечного лося, змей и другие рисунки, которые хорошо расшифровываются
на основании легенд и преданий коренных народов Сибири. Племена каменного века
так же, как и они, пытались понять тайны окружающей природы, заглянуть в
будущее.
Десятки статей, ряд блистательных книг посвятил
Алексей Павлович древнему искусству народов мира, но, пожалуй, самые
увлекательные и выстраданные им страницы относятся к творчеству народов Сибири,
где известно множество таких рисунков, распространенных в самых различных ее
местах: по утесистым крутым берегам таежных рек, начиная от предгорий Урала и
до Амура, в бескрайних степях Забайкалья, Тувы и Минусинской котловины, на
Алтае, а также на скалах вдоль "Внутреннего Моря" глубинной Азии —
Байкала. Почти все известные галереи каменного века Северной Азии — и не только
Северной, но и Центральной, и Средней Азии — изучались Окладниковым. Каждая
такая большая группа, а иногда и отдельные местонахожения сибирских писаниц
имеют свой собственный неповторимый облик, неразрывно связанный с историческим
прошлым, культурой и конкретными событиями в жизни того древнего населения,
которым они были оставлены.
Один из крупнейших исследователей первобытного
искусства народов мира профессор Герберт Кюн, получив две монографии о
петроглифах Ангары, написал автору: "Я многое видел в жизни и, казалось,
все знал о древнем искусстве, но ваши книги потрясли меня. Я никогда не
предполагал, что втгдалекой Сибири, в тайге, могло возникнуть такое чудо. Ваше
открытие стоит целой эпохи в нашей науке. Я счастлив, что на закате своих лет
смог познакомиться с таким удивительным искусством".
Так родилась в трудах Алексея Павловича неожиданно
яркая страница древней истории народов Сибири в каменном веке — охотников и
рыболовов, художников и философов.
Эта летопись прошлого племен Сибири была прослежена не
только в Приангарье и в верховьях Лены, но и в Якутии и на северо-востоке
Азиатского материка, где Окладников проводил работы в течение многих
десятилетий, начиная с предвоенных годов и вплоть до недавнего времени. Им были
открыты палеолитические памятники далеко на севере, изучались неолитические поселения
за Северным полярным кругом, на Чукотке и Охотском побережье.
Исследования ученого не прерывались и в военные годы.
Условия были суровые. Не хватало продуктов. Обходились в основном тем, что
удавалось добыть на месте.
|