Между политическими ссыльными и местным трудовым населе­нием устанавливались дружеские связи. Большим авторитетом и общей симпатией пользовался, например, И. Д. Черский. Он, как сообщает Б. И. Дыбовский, «обладал особым даром располагать к себе всех. Но особенно любили его русские крестьяне и буряты. Каждый из них, как говорится, пошел бы за него в огонь и воду. У всех проводников, с которыми он странствовал во время своих многочисленных путешествий, не хватало слов, чтобы высказать восхищение и удивление его энергией, отвагой, неутомимостью и умом».

Иркутская молодежь часто посещала музей Географического общества, где с большим вниманием и интересом слушала беседы Черского и Витковского о природе и истории края. Об одной из таких бесед сообщает в своем дневнике за 1879 г. Б. Дыбовский. Он встретил там вместе с Витковским и Черским много учеников из технической и военной школ. Витковский показывал и объяснял им коллекции, ему помогал Черский. Дыбовский отметил: «Моло­дежь заинтересовалась и внимательно слушает пояснения Черского, а он действительно гениальный педагог».

В 1864 г. в Иркутск был сослан известный историк, этнограф и публицист А. П. Щапов.

Находясь в Иркутске, Щапов изучал историю, хозяйство и быт населения Восточной Сибири (русских, бурят, эвенков), совершив в пределах края ряд поездок по собиранию материалов для своих исследований. Во время пребывания А. П. Щапова в Иркутске им было написано несколько ценных трудов по истории и этнографии Сибири: «Сибирское общество до Сперанского», «Историко-географические и этнографические заметки о сибирском населении», «Историко-географические заметки о Сибири», «Бурятская улусно-родовая община» и др. В Иркутске Щапов читал лекции, привле­кавшие довольно многочисленных слушателей, публиковал в мест­ной газете «Сибирь» статьи о положении сибирских рабочих, кре­стьян, о необходимости открытия университета в Сибири. Щапову помогала его жена Ольга Ивановна. Она занималась также педаго­гической деятельностью, воспитывая молодежь на основе передо­вых взглядов своего времени.

В последние годы жизни А. П. Щапова стал намечаться перелом в его общественно-политических взглядах. Он изучал труды К. Маркса и называл его «светочем человечества». Щапов присту­пил к изучению рабочего вопроса в Сибири. В статье «Что такое рабочий народ в Сибири», опубликованной в иркутской газете «Сибирь» (№№ 11—12, 1875 г.), А. П. Щапов, характеризуя тя­желое положение рабочих на сибирских золотых приисках, писал: «Это все голод, нужда и горе-злосчастье гонит рабочий народ на египетскую работу для выработки, для обеспечения лукулловского и крезовского пресыщения «капиталистических душ» за счет соб­ственного здоровья и дневного насущного обеспечения, за кабалу, за кабальный задаток, или забор, своей заработной платы, далеко не соразмерной с тяготой работы, с тратой рабочей силы». В этой статье А. П. Щапов ссылался на «Капитал» К. Маркса. Это было первое упоминание о нем в местной сибирской печати. Затем в очерке «Сибирские дети и их воспитание» Щапов писал о вос­приятии и развитии таких идей, как идея К. Маркса о будущем разрешении «историко-традиционного социально-экономического противоречия города и деревни».

Демократ А. П. Щапов, ратовавший за просвещение и осво­бождение народа, изучавший и ценивший труды К. Маркса, не стал все же марксистом. Он не мог понять учения марксизма о револю­ционной роли рабочего класса и мечтал о переустройстве общества путем мирной пропаганды и создания  производственной  ассоциации. На его взглядах сказывалось еще влияние утопического со­циализма.

Сибирь будущего А. П. Щапов представлял как часть социали­стической федерации «братских человеческих общин или ассоци­аций», которая распространится по всему земному шару и дойдет до «сибирской горы Знаменской».

А. П. Щапов скончался в 1876 г. и был похоронен на Знамен­ской горе, расположенной в предместье Иркутска (теперь Маратово). На его могиле поставлен памятник на средства, собранные Восточно-Сибирским отделом Географического общества. На памят­нике надпись: «Родина — писателю».

Политические ссыльные принимали активное участие в работе Сибирского отдела Русского Географического общества, основан­ного в конце 1851 г. в Иркутске.

Положение о Сибирском отделе было утверждено 6 июня 1851 г. с назначением из сумм государственного казначейства ежегодного пособия в 2000 рублей серебром. Официальное открытие Сибир­ского отдела произошло 17 ноября 1851 г. К концу 1852 г. в нем состояло 19 действительных членов, 80 членов-сотрудников и 3 члена-соревнователя.

Сибирская администрация пыталась превратить Отдел Геогра­фического общества в отделение канцелярии генерал-губернатора по «ученой части», но активное участие в этом первом научном об­ществе края передовой интеллигенции и политических ссыльных привело к тему, что оно стало выходить из-под стеснительной ка­зенной ощеки.

Деятельность Сибирского отдела Географического общества об­легчалась тем, что ко времени его основания уже накопился опыт местных краеведов и укрепились краеведческие традиции.

С ранних лет жизни Сибирского отдела Географического об­щества в нем участвовали политические ссыльные-петрашевцы Ф. И. Львов, М. В. Буташевич-Петрашевский, Н. А. Спешней. Отделу были пожертвованы книги, принадлежавшие декабристам С. Г. Волконскому и С. И. Трубецкому. Одним из руководителей Сибирского отдела Географического общества был директор Иркут­ской гимназии С. С. Щукин. На протяжении 50 лет он изучал при­роду Сибири, собирал травник (гербарий) и другие коллекции, си­стематически вел метеорологические наблюдения. Он опубликовал таблицы этих наблюдений и ряд работ по изучению природы Сиби­ри. (С Щукин считался одним из глубоких знатоков сибирской фауны, флоры, минералогии и зоологии.

В Сибирском отделе Географического общества существовали секции математической географии, физической географии и стати­стики, отделом велись также исследования по истории, археологии, языкознанию, сельскому хозяйству и другим отраслям знания. От­делу удалось привлечь к сотрудничеству несколько десятков кор­респондентов, живших в разных местах Сибири

В первые годы деятельности Сибирского отдела Географического общества им были намечены и отчасти выполнены следующие основные работы:

1) Составление географической и этнографической карт Восточ­ной Сибири.

2) Собирание статистических сведений о крае.

3) Изучение архива Главного управления Восточной Сибири.

4) Составление подробного сравнительного словаря всех мест­ных наречий Восточной Сибири.

5) Снаряжение    экспедиции   для    исследования   Вилюйского округа.

В дальнейшем круг деятельности Сибирского отдела Географи­ческого общества расширяется.

Уже в первые годы Отдел развернул работу не только научно-исследовательского, но и организационного порядка. Он сумел при­влечь к сотрудничеству несколько десятков лиц, живших в разных местах обширного края. От них Отдел получал материалы простей­ших наблюдений, запросы, предметы для музея. В 1852 г. в редак­цию Отдела поступило свыше 40 рукописей, а в отчете за 1863 г. их уже значилось 250. Отделом были организованы первые экспе­диции: Вилюйская (1853—1854 гг.), Витимская (1865 г.), Туруханская (1866 г.) и другие. В Туруханской экспедиции принимал участие в качестве этнографа-статистика А. П. Щапов. В после­дующие годы во время своих поездок в Приленский край он де­тально изучал быт населения и сельскую общину.

В 60-х годах весьма важное значение в деятельности Отдела приобрело изучение недр Восточной Сибири. Начало этому поло­жили Чекановский и Черский. В Иркутске постепенно создалась школа восточносибирских геологов, среди которых стали обще­известны И. А. Лопатин, П. А. Кропоткин, В. А. Обручев и другие.

В первые четыре года жизни Сибирский отдел Географического общества не имел своего печатного органа и некоторые наиболее интересные рукописи посылал в Российское Географическое общест­во. В начале 1856 г. вышел первый номер «Записок Сибирского от­дела». С 1870 г., кроме «Записок», Отдел стал издавать «Известия». В «Записках» печатались работы монографического характера, а в «Известиях» — текущие отчеты Отдела и небольшие научные статьи. «Записки» в 1896 г. были заменены «Трудами Восточно-Сибирского отдела». Кроме названных периодических серий, Отдел выпускал довольно много брошюр и книг. Всего за 70 лет (1856— 1926 гг.). Отделом было издано около 250 отдельных книжных единиц.

В 1877 г. был создан Западно-Сибирский  отдел  Российского Географического общества. В связи с этим произошло переимено­вание Сибирского отдела в Восточно-Сибирский. В 80-х и 90-х го­дах в Сибири были организованы еще несколько новых отделов РГО: Читинский, Красноярский и другие.

Деятельность Восточно-Сибирского отдела Географического об­щества значительно оживилась во второй половине 70-х и в 80-х годах, когда в его состав влились новые работники из политических ссыльных: Д. А. Клеменец, Н. М. Астырев, Н. А. Виташевский, И. И. Майнов, Э. К. Пекарский, М. П. Овчинников, В. Г. Богораз, CD. Я. Кон — и представители сибирской интеллигенции: Н. М. Ядринцев, Я. П. Прейн, Г. Н. Потанин, Н. Н. Агапитов, М. Н. Хангалов, В. А. Обручев и другие.

В этот период Восточно-Сибирский отдел сумел широко развер­нуть свою научно-исследовательскую работу, связав ее с жизнен­ными потребностями края, с его хозяйством, с изучением произво­дительных сил. Отделом были организованы новые экспедиции, имевшие целью обследовать сельское хозяйство Минусинского края, витимские золотоносные площади, остров Ольхон, отдельные райо­ны Енисея. Ряд экспедиций Отдела был посвящен изучению жи­вотного мира — в том числе промысловых животных, — почв, ра­стительности, путей сообщения, минеральных вод и других богатств обширного края. Увеличение объема работы способствовало уста­новлению постоянной и прочной связи Отдела с нерусским населе­нием, главным образом бурятами, якутами и эвенками. Особенно большое внимание уделялось изучению Бурятии. Исследователей привлекали прибайкальские районы, Тункинская долина, остров Ольхон, река Селенга и прочие. В связи с этим изучались пути сообщения и природа Бурят-Монголии. Работали в области бурято-ведения А. П. Щапов, Д. А. Клеменец, А. В. и Г. Н. Потанины и другие исследователи. Такие члены Отдела, как Ядринцев, Клеме­нец, Потанины, совершили несколько научных путешествий по Мон­голии. В деятельности Отдела принимали участие и бурятские уче­ные. Членом Отдела с момента его организации был первый бурят­ский ученый Доржи Банзаров. В Отделе работали и другие исследователи буряты: М. Хангалов, Г. Гомбоев, П. Баторов и другие.

В Восточно-Сибирском отделе Географического общества вы­росло немало научных работников, которые впоследствии приобрели большую известность. Примером в этом отношении может служить зоолог И. С. Поляков, происходивший из семьи бедного казака и получивший низшее образование. К науке Поляков впервые при­общился в Отделе. Работая сначала под руководством Кропотки­на, а затем Загоскина, он получил необходимые знания для по­ступления в университет. Вскоре после окончания университета Лоляков блестяще защитил магистерскую диссертацию и занял место сотрудника в Академии наук. Работа в Отделе способствовала научному росту И. Д. Черского, ставшего впоследствии выдающим­ся геологом. Археолог Н. И. Витковский оформился как крупный научный деятель исключительно в Отделе.

Члены Восточно-Сибирского отдела Географического общества не замыкались в своих чисто научно-исследовательских рамках. Они стремились ознакомить широкий круг иркутян со своими достиже­ниями и с достижениями науки вообще. С этой целью в помещении Географического музея часто устраивались публичные лекции на разнообразные научные темы, которые привлекали довольно много­численных слушателей. Музей Географического общества являлся солидным научно-просветительным учреждением в Иркутске. В нем на 1 января 1890 г. числилось 9098 предметов, а именно: в этно­графической коллекции— 1948, в археологической— 1237, в зооло­гической— 1362, в геологической — 3486, в ботанической — 593 и других предметов — 472. В 1910 г. при Отделе была организована астрономическая обсерватория, которая привлекла к себе группу специалистов.

Восточно-Сибирский отдел Географического общества сделал очень многое в деле изучения географии, природы и природных богатств, истории, хозяйства и быта населения Восточной Сибири. В его большой работе почетное место занимали пионеры культуры и общественной жизни Сибири — политические ссыльные.

В начале 1873 г. в Иркутске стала выходить основанная на част­ные средства небольшая двухнедельная газета «Сибирь». Ее изда­вал и редактировал военный инженер П. Клингер. Это был мало­опытный издатель. При нем «Сибирь» выпускалась неаккуратно и была бедна содержанием. В первый год своего существования газета имела всего 26 подписчиков, а во второй — только 9. «Сибирь» стояла накануне закрытия, когда несколько сибирских обществен­ных деятелей во главе с В. И. Вагиным получили от Главного управления по делам печати право на продолжение издавать эту газету.

В июне 1875 г. Вагин был официально утвержден редактором «Сибири». Вскоре газета завоевала симпатию у многих читателей. К концу года она имела уже до 600 подписчиков. В ней сотрудни­чали М. В. Загоскин, А. П. Щапов, Н. М. Ядринцев, Г. Н. Пота­нин и другие. «Сибирь» находилась в полной зависимости от мест­ных цензоров и администрации. Те статьи и корреспонденции, в которых хоть в какой-либо степени затрагивались дела, находящие­ся в ведении генерал-губернатора, или критиковались действия от­дельных представителей администрации, не допускались цензурой к опубликованию. 10 марта 1880 г. в типографию, где печаталась «Сибирь», явились жандармы и стали проверять типографские шрифты. Эта проверка была вызвана тем, что издатель «Сибири» подозревался в снабжении шрифтом нелегального органа «Народ­ная воля». Однако полиции ничего не удалось установить, так как типография «Сибири» 16 марта сгорела. Усматривая поджог, ир­кутские власти заключили издателя в городскую тюрьму, а типо­графских рабочих несколько дней держали под арестом при поли­цейской части. Дело о поджоге длилось пять месяцев и закончилось оправданием арестованных, но издание газеты возобновилось толь­ко в январе 1881 г. После этого перерыва «Сибирь» просущество­вала еще почти шесть с половиной лет. Последний ее номер вышел 14 июня 1887 г.

С 1882 г. Н. М. Ядринцев стал издавать в Петербурге известную сибирскую газету «Восточное обозрение». В отличие от других си­бирских газет «Восточное обозрение» первое время выходило без предварительной цензуры. Ядринцев привлек к сотрудничеству в газете видных ученых-востоковедов, политических ссыльных и си­бирских общественных деятелей. Вскоре «Восточное обозрение» стало одной из лучших провинциальных газет России. В первый год издания газета имела 500 подписчиков, а в начале 1885 г. их было уже 1300.

За период с 1882 г. по 1884 г. «Восточное обозрение» получило три предупреждения и со второй половины 1885 г. стало подвер­гаться предварительной цензуре. Сильные цензурные притеснения значительно изменили содержание газеты, что снизило интерес к ней со стороны читателей и. привело к сокращению числа подпис­чиков, которых в 1886 г. осталось только 150. Дела газеты посте­пенно приходили в упадок. В 1888 г. Ядринцев перевел «Восточное обозрение» в Иркутск, где прекратилось издание «Сибири». Но на новом месте газета встретила еще более придирчивую цензуру. В сентябре 1890 г. «Восточное обозрение» было закрыто на четы­ре месяца.

В Иркутске около «Восточного обозрения» сгруппировалась значительная часть передовой местной и приезжей интеллигенции и политических ссыльных. В газете сотрудничали М. В. Загоскин, В. И. Вагин, Г. Н. Потанин, М. Писарев, Д. А. Клеменец, С. Л. Чудновский, В. Г. Богораз и другие журналисты.

Редакция «Восточного обозрения» в 1885 г. выпустила в ка­честве приложения к газете «Литературный сборник», который был обращен с 1886 г. в научно-литературное периодическое издание под названием «Сибирский сборник», выходивший 4 раза в год, а в конце 90-х годов по 6—12 книг в год. Издание этого сборника было весьма важным явлением в жизни сибирской литературы.

«Восточное обозрение» просуществовало до января 1906 г., когда по распоряжению из центра иркутские власти закрыли газету.

В Иркутске отразилось народовольческое движение конца 70-х и начала 80-х годов XIX в. В 1881 г. здесь возник небольшой народовольческий кружок. Он вел революционную пропаганду и вместе с тем ставил своей задачей оказание помощи политическим заключенным и содействие их побегам из Восточной Сибири.

Из участников этого кружка пользовался большой популярно­стью среди учащейся молодежи учитель Константин Гаврилович Неустроев. Уроженец Якутии, он учился в Иркутской губернской гимназии, затем в Петербургском университете. Окончив его в 1881 г. со степенью кандидата физико-математических наук, Не­устроев прибыл в Иркутск, где занимался педагогической деятель­ностью (он был преподавателем в женской гимназии и воспитате­лем в мужской гимназии). Участвуя в народовольческом кружке, Константин Гаврилович считал себя «простым работником» рево­люционного дела и был уверен в его победе. «Я был простой работ­ник, но не изменил святыне знамени. Я верю ему, знаю — победо­носно водрузится оно», — писал Неустроев в своем предсмертном письме. Кроме Неустроева, в кружке участвовали воспитанники гимназии Губкин, Куриганов, телеграфистка Грудинина и другие лица из учащейся молодежи и местной интеллигенции. Участники кружка имели связь с политическими ссыльными, сидевшими в ир­кутской тюрьме, вели с ними шифрованную переписку и оказыва­ли им посильную помощь.

В октябре 1882 г. К. Г. Неустроев был арестован и заключен в тюрьму по доносу одного уголовного арестанта, который сообщил, что Неустроев поддерживает связь с политическим заключенным Владиславом Козловским, арестованным по делу о побеге женщин-народовольцев Богомолец и Ковальской.

В октябре 1883 г. происходил первый суд над Неустроевым. Его обвиняли в революционной пропаганде среди учащихся и со­действии политическим заключенным. «За недостатком улик» суд постановил освободить Неустроева, но лишить его права в течение трех лет заниматься педагогической деятельностью. Прошло четыре дня после судебного решения. К. Г. Неустроев по-прежнему томил­ся в тюрьме, ничего не зная о приговоре. Его должны были осво­бодить из тюремного заключения, но издевательства генерал-губер­натора Восточной Сибири Анучина привели к тому, что дело закон­чилось трагической развязкой.

Анучин начал свое управление обширным краем с беспример­ного издевательства над политическими заключенными. Это вызвало ряд энергичных протестов с их стороны и привело к круп­ным столкновениям. В иркутской тюрьме политический заключен­ный Щедрин, возмущенный наглостью адъютанта Анучина полков­ника Соловьева, ударил его. Тогда Соловьев приказал привязать Щедрина к столу и бил его шашкой. Щедрина приговорили к смерт­ной казни, замененной пожизненным заключением. Его отправили на каторгу и приковали там к тачке.

Другой политический заключенный, 18-летний гимназист Легкий, был доведен издевательствами тюремщиков до такого состояния, что, выломав ножку от нар, бросил ею в надзирателя. Юноша был казнен по приговору Иркутского военно-окружного суда.

В 1882 г. происходила расправа над политическими каторжа­нами Карийской тюрьмы (Восточное Забайкалье).

К. Г. Неустроев, знавший подобные деяния Анучина, питал к нему отвращение. Между тем царский сатрап пришел в камеру, где содержался Неустроев, и обратился к нему с издевательскими за­мечаниями. Чтобы избежать столкновения с Анучиным, Неустроев ушел в угол камеры. Назойливый посетитель вызвал его оттуда и начал оскорблять. Возмущенный Неустроев ударил Анучина.

За эту пощечину генерал-губернатору молодой учитель был пре­дан новому суду и казнен 9(22) ноября 1883 г.

Дело К. Г. Неустроева получило широкую известность в горо­де и вызвало сильное возмущение действиями Анучина. Об этом можно судить на основании писем современника—товарища Не­устроева по средней школе, врача Иркутского военного госпиталя Зисмана. Он выражает глубокое сочувствие Неустроеву и резко от­зывается о генерал-губернаторе.

Зисман пишет, что Неустроев произнес на суде «поразительную, прекрасную речь», и называет его «лучшим из лучших сынов России».

Перед смертью К. Г. Неустроев написал несколько писем мате­ри, жене, брату, брату жены и своим друзьям. Неустроев призывал их не печалиться о нем, так как он умирает за свободу. Последние строки одного из писем Константина Гавриловича обращались к родине: «Прощай, дорогая родина! Цвети, красуйся!»

Казнь К. Г. Неустроева вызвала взрыв негодования против главного виновника этой кровавой расправы — генерал-губернатора Анучина. Среди иркутян распространялось стихотворение, посвя­щенное памяти безвременно погибшего революционера. На заборах и стенах зданий, даже на доме генерал-губернатора появились надписи: «Анучин — убийца», «Анучин убил Неустроева». Когда генерал-губернатор проезжал в своей карете по улицам города, про­хожие кричали: «Убийца!» В результате Анучин был вынужден подать прошение об отставке и уехать из Иркутска.

Иркутские события 1881—1883 гг. происходили в то время, когда революционное народничество переживало глубокий кризис и шло на ущерб. В России росло рабочее движение, подготовля­лись условия для нового — пролетарского — периода революцион­ной борьбы, который начался в 1895 г. с организации под руководством В. И. Ленина «Петербургского союза борьбы за освобождение рабочего класса», выполнявшего великую историче­скую задачу соединения научного социализма с рабочим движением.

В конце 80-х и начале 90-х годов XIX в. большинство полити­ческих ссыльных, проживавших в Иркутске, составляли народники. Они участвовали в сибирской периодической печати, занимались педагогической и научно-краеведческой деятельностью, собирались для совместных бесед, но не создавали организации, подобной революционному кружку Неустроева. Политические ссыльные груп­пировались вокруг Восточно-Сибирского отдела Географического общества, имевшего музей и библиотеку, и редакции газеты «Восточ­ное обозрение». Ее редактором был тогда И. И. Попов — политиче­ский ссыльный по делу «Народной воли»,  перешедший затем на позиции буржуазного либерализма. В газете в числе других сотруд­ников печатали корреспонденции, статьи и заметки политические ссыльные — как народники, так и марксисты.

Читать дальше