И все-таки — полюс
К середине мая «Фрам» пересек 81-ю параллель.
Лето в этих широтах короче воробьиного носа.
В августе выпал первый снежок, а ноябрь пожаловал с
такими морозами, что пес, лизнувший железный болт, примерз к нему языком. Но
Нансен не прекращал дальних прогулок.
Однажды он и Свердруп шагали рядом. Клубы пара,
подсвеченные луной, плыли над ними. Нансен и раньше мимоходом заговаривал со
Свердрупом о походе к полюсу, теперь же решил выложить все. Он говорил о плане
и возможных просчетах, о долге перед наукой и о борьбе с самим собой.
Пусть полюсная партия не достигнет цели. Но, по
крайней мере, будет яснее, что там, на самых высоких широтах. А ведь именно это
с самого начала и было главной целью экспедиции. Пройдя к полюсу, сколько
хватит сил, и достигнув или не достигнув его, санная партия повернет к Семи
островам — это севернее Шпицбергена, или к Земле Франца-Иосифа.
Свердруп сказал, что он, да и многие другие на судне,
тоже думают о подобном походе.
Вечером они уединились в каюте. Свердруп только и мог
протянуть; «Да-а, однако…», когда Нансен показал ему странички, где уже были
точно подсчитаны вес и количество продовольствия, которое должны взять
участники похода, нагрузка на каждую собаку, скорость продвижения, в
зависимости от состояния льда, и многое другое. Нансен спросил о главном:
— Скажи мне совершенно честно: имею ли я право
лишать корабль почти всех собак и лучшего санного снаряжения?
— Зачем собаки тем, кто останется? Ребята не так
слабосильны и, если что, сами впрягутся в санки. Но почему ты говоришь: «имею
ли я право»? Оставайся-ка, а я пойду.
Нансен знал, что Свердруп так скажет, иначе он не был
бы Свердрупом.
— Ты справился бы с походом к полюсу не хуже
меня, я это знаю, но ты — капитан, твое дело вывести корабль, — возразил
Нансен. — Если бы я не знал, что «Фрам» в твоих руках все равно что в
моих, я бы сразу выбросил из головы всю затею.
Но кто же будет вторым в полюсной партии?
Нансен назвал Яльмара Йохансена (по-норвежски эта
фамилия звучит скорее, как Юхансен). Спортсмен, дьявольски вынослив, уживчив,
дружелюбен — чего же еще желать? Свердруп согласился с этим.
Дня три спустя состоялся долгий разговор с Йохансеном.
Говорил один Нансен, говорил подробно, как будто хотел еще раз проверить ход
своих мыслей. Он не торопил с ответом: пусть Йохансен хорошо поразмыслит. Но
тот сказал, что уже все решил.
— Подумали ли вы, что, быть может, ни один из нас
никогда не увидит больше людей?
— Да, — спокойно ответил Йохансен, — я
об этом подумал. Такой смертью умереть не стыдно!
Затем Нансен собрал команду и рассказал о походе. Он
убедил людей, что привести «Фрам» невредимым в Норвегию не менее почетно, чем
идти к полюсу.
А вскоре «Фрам» выдержал еще одну решающую проверку.
Однажды ночью началось такое сжатие, какого корабль
еще никогда не испытывал. К утру оно особенно усилилось, и тогда шагах в
тридцати от судна вспучилась громадная ледяная гряда. Она надвигалась на
корабль. Что, если ледяной вал нависнет над «Фрамом» и обрушится на него сверху?
Не помогут ни форма корабля, ни крепость его бортов…
И едва ли не впервые на лица людей легла тень тревоги.
Команда соорудила у дальнего тороса временный склад
продовольствия, приволокла туда же цистерны с керосином.
На следующий день гряда медленно поднималась все выше
и грознее, в то же время продвигаясь к левому борту корабля. Осталось десять
метров, потом семь, а к часу ночи — не более пяти…
Последняя атака началась вечером следующего дня.
Загрохотало пуще прежнего. Завыли собаки. Вал дрогнул. Шурша, шлепались глыбы
снега, ледяные обломки. Тент прогнулся под их тяжестью.
Это были самые опасные, критические минуты. Вскоре
ледяные громады выдохлись, и сжатие прекратилось.
Если бы «Фрам» мог слышать все похвалы, которые ему
теперь воздавались, он, наверное, высоко поднял бы свой нос. Кто мог выдержать
удары такого ледяного тарана? Только «Фрам»! Постонал, покряхтел, накренился на
один бок — и вот его снова выжимает наверх, целехонького, невредимого.
А когда после работы люди собрались в кают-компании, были
объявлены координаты — 102°51′ восточной долготы и 83°34′ северной широты. Еще
ни один человек не забирался так далеко на север с кораблем или без корабля.
Так за дело же!
Дни полетели в работе. Доделывались каяки, сани.
Нансен снимал копии с дневников и судового журнала. На ночь перечитывал
описания санных экспедиций Пайера на Земле Франца-Иосифа. Старался запомнить
отдельные места — те страницы, где перечислялись приметы мысов и заливов: ведь
библиотеку с собой в поход не потащишь.
|