Другие же документы, напротив,
заставляют предполагать, что отношения между компаньонами не выходили за рамки
сугубо деловых.
Подобно многим «рыцарям
первоначального накопления», Павел Сергеевич имел темное прошлое, отчасти
известное Шелихову. Невоздержанный в словах и поступках, он мог пускаться во
все тяжкие, да так, что его приходилось в буквальном смысле сажать на
цепь. Хулиганствующий хозяин вполне
мог служить примером для творящих бесчинства на Аляске промышленников.
Однако Шелихов не только не разорвал
в 90-е годы отношений с Лебедевым-Ласточкиным, но даже вернул в Америку
арестованного Барановым и доставленного в Охотск главного (главного ли?)
инициатора «злодейств» лебедевских работных — передовщика Коновалова. А вместо
того, чтобы безоговорочно поддержать Баранова и довериться Александру
Андреевичу в деле разрешения межкомпанейских споров в Русской Америке, Шелихов
доверил роль судьи архимандриту Иоасафу.
Стремление Григория Ивановича не
допустить разрыва с Лебедевым объясняется, пожалуй, тем, что сотрудничество
рыльского именитого гражданина с якутским купцом было одной из основ
расширения деятельности в северном направлении. Вспомним, «треугольник» «восточного
проекта» имел, кроме «южной» — курильской и «восточной» — кадьякской, еще и
«северную» сторону. Здесь предполагались поисковые плавания — розыск новых
земель с промысловыми угодьями вплоть до Северного полюса.
Подготовка самостоятельно (раз не
удалось сотрудничество с Лаксманом) экспедиции на Курилы, увеличение флота и
упрочение положения кадьякских поселений — все это, конечно, требовало
напряжения сил и финансов. Отказываться от союзника, пусть даже такого
ненадежного, каким, вероятно, был Павел Сергеевич, Шелихов не мог.
«Северное направление» — это не
только 13 паев в лебедевской компании. Это и совместная с бывшим ше-лиховским
приказчиком Евстратом Деларовым компания для промыслов на Алеутских и
«северных» островах (Шелихову принадлежало 3/4 паев в судне, которое чуть было
не отправилось в Японию,— «Добром намерении Св. Александры»); это и основанная
Шелиховым для «исследования обоих сторон берегов Американского мыса противулежащего
Чукоцкой земле» Северная ком-пани я. Ей были приданы отремонтированные
корабли «Михаил» и «Симеон».
...Последвательно, шаг за шагом,
Шелихов реализует идею «восточного проекта». Он ищет опору своим множественным
предприятиям везде, где только возможно. Он не порывает с таким ненадежным
союзником, как Лебедев-Ласточкин; он осторожно пытается добиться большего
покровительства со стороны Платона Зубова (недаром Прибыловские острова,
названные по имени открывшего их в 1786 году морехода Прибылова, были переименованы
Шелиховым в Зубовские), он не оставляет усилий упрочить могущие оказаться в самом
ближайшем будущем такими необходимыми связи с окружением великого князя и
непосредственно с ним самим.
После того как на север ушли
«Михаил» и «Симеон», была подготовлена для отправки партия курильских поселенцев
и на Кадьяк отплыли «Три Святителя» и «Екатерина», положение дел Григория Ивановича
кажется достаточно выигрышным. Начинают сказываться сочетание шелиховской
настойчивости, умения мыслить масштабно с осторожностью и непрерывными
усилиями по упрочению деловых связей. Деятельность Шелихова по созданию
Русской Америки обретает более или менее четкую санкционированность со стороны
губернских властей. На Кадьяк, к Баранову, Григорий Иванович послал полученную
им инструкцию иркутского генерал-губернатора. В ней заключалась целая программа
— от строительства городов (!) с церквями и хлебными складами для нужд русских
и аборигенов до мер по распространению среди «американцев» русской культуры. На
деле в этой инструкции-«ордере» говорилось о том, что было давно задумано
Шелиховым и уже осуществлялось его сотрудниками. Однако теперь этой
деятельности, «освященной» наместническим повелением, препятствовать уже никто
не имел права.
«Мне кажется,— писал Баранову в
августе 1794 года Григорий Иванович, указывая на необходимость основать город в
более теплом месте, на американском материке к юго-востоку от Кадьяка,— что
домы для поселян строить лутче такие, чтоб была белая изба, сени с чуланом и
холодная горница или кладовая в одной связи.
...При сочинении плана сему заселению оставьте вы приличных три или
четыре места, на коих бы со временем можно было воздвигнуть обелиски в честь
российских патриотов...»
Прекрасно понимая, что последнее
слово останется за властями, Григорий Иванович все же предлагает и название
для этого города: «...наименовать селение сие, пока дальнейшее от начальства
последует повеление, в честь российской славы Славороссие
ю...»
...Восточное море, Курилороссия,
Славороссия — мечты и надежды превращаются в явь.
Так, в своеобразном сотрудничестве с
государственными властями России и одновременно — вопреки их противодействию
шелиховские усилия ведут к тому, что «российское могущество» начинает
прирастать новыми землями.
Слово оппоненту. Картина может показаться
убедительной, но зачем Вам понадобилось выпячивать связи Григория Ивановича с
Зубовым, с Павлом? Беллетристы-то, которых Вы так критикуете, правильнее пишут
— как честный патриот, Шелихов должен был с негодованием отвергать всякое низкопоклонство.
У Филиппова, например, Биллингс советует Шелихову назвать новые острова,
открытые Прибыловым, островами Платона Зубова, а Григорий Иванович недоумевает:
«При чем здесь Зубов?», отвергает предложение назвать их именем «полюбовника»
Екатерины. Да вообще, кому нужен вот такой Шелихов, сотрудничающий с силами зла
— с крепостническим государством, с этими екатерининскими фаворитами, с
полубезумным сыном императрицы — Павлом? Вот беллетристы, те как раз и создают
образ, нужный для воспитания молодежи на положительном примере. Ведь Шелихов-то
русский, и бороться должен прежде всего с иностранным засильем, со всеми этими Лаксманами
и их приспешниками, должен опираться на народ. А у Вас? Какой-то бандитизм среди
русских промышленников! И вообще непонятно, что же сам-то Григорий Иванович?
Где его новые путешествия в Америку, где его молодецкие подвиги — труд вместе с
работными, воинские поединки с аборигенами, когда он проявляет благородное великодушие к
побежденным им соперникам? Где его крутое обращение с иностранцами, стремящимися
захватить русские владения в Америке?
|