Специалисты по трамвайной топонимике, видимо, имели в виду те садоводческие товарищества, которые находятся на границе территории Майска — под горой на болотистой низинке, ближе к реке Китою. Раньше в этом месте тоже был поселок, но неплановый, и назывался он Нахаловкой. Строились там кто как хоте, улочки были короткие и кривые, назывались соответственно, например Болотная. На одном участке этой улицы, помню было такое место — мягкое, с трясиной под слоем почвы, местные мальчишки прыгали там, как на перине, пытались пробить дорогу, но где там — на это: месте даже машины не проваливались. Дома были. Обычные деревенские дом с хозяйственными постройками, с огородами. Нормально люди жили, скотин держали, сено косили, рыбу в Китае ловили. В нашей майской школе училось много детей из Нахаловки, всей дороги от дома до школы им было пятнадцать минут. Пляжик песчаный — популярное место отдыха местных и жителей Майска — там же был, на берегу острова - к реке, куда переходили но деревянном мостику. Летом в выходные там загорало много праздного народа, а у молодежи экстремальным видом спорта было бегать по завалам из бревен, которые тесно лежали-плавали на воде. Ниже пляжа стояла бревнотаска — конвейер, по которому бревна уезжали наверх, в цеха деревообрабатывающего комбината. Завалы бревен в этом месте были всегда, сколько помню, они не перестали сплавлять лес с верховьев Китоя. Речку пожалели, сплав запретили, бревна на комбинат стали возить лесовозами. Потом пришла перестройка и благополучно погубила процветающее предприятие ДОК-2, где трудилось немало жителей Майска. Кто-то ДОК купил и разорил, краны и станки продали на металлолом. Конвейер-бревнотаску сломали, мостик сожгли, остались, правда, опоры посреди рек все деревьями поросли. В том районе под горой и сегодня живут, только название Нахаловка забылось, просто садоводства, каждое со своим именем. Такие же кривые улочки, такие же домики кто во что горазд, вплоть до кирпичных трехэтажных особняков с балконами и видом на реку. Многие, продав или сдав в аренду квартиру городе, живут здесь припеваючи деревенской жизнью, держат хозяйство.
Одна проблема — случаются иной раз наводнения. Самое крупное было, ecли не ошибаюсь, в 1966 г. Китой вышел из берегов, и Нахаловка поплыла. Вода поднялась метра на три, затопив всю низину, народ спасался на высоком берегу, где теперь ходит трамвай. В лесочке был целый лагерь беженцев, табор цыганский с конями стоял — все пережидали, пока вода спадет. С тех пор несколько раз топило, но не так сильно. Не настолько, чтобы там перестали жить.
Существует, правда, еще один «природный» фактор. В безветренные дни, бывает, вся низинка, населенная садоводами и не только, заполняется сизым тумане Это нефтехимкомбинат сбрасывает какой-то свой побочный продукт, такое происходит регулярно и без всяких для комбината последствий.
Выбирая место для АНХК, ориентировались на розу ветров, чтобы вредные выбросы не задевали впоследствии город. А временные Майский, непредусмотренные Нахаловки запланировано было со временем переселить, когда появятся у государства для этого средства. Но то ли эта «роза» со временем как-то боком повернула то ли обоняние жителей Майска адаптировалось, а только было так: когда горожане приезжали в Майск, они сразу морщили носы («Как вы тут живете?!»). А местные никаких особых примесей в воздухе не замечали, зато, приехав в Ангарск, чуяли загазованность там — из других цехов, других выхлопных труб: АНХК вдоль всего города тянется. Когда пустили белково-витаминный комбинат с его газовыми атаками, тут вообще всем досталось. Но БВК недолго просуществовал, основным загрязнителем атмосферы с восточной стороны города был и остается АНХК.
Майск находится в санитарно-защитной зоне комбината, где по правилам никто постоянно проживать не должен. Правда, зона эта несколько раз смещалась туда-сюда, а реально комбинат накрывает выбросами все старые кварталы — из неофициальных источников известно, что граница санзоны проходит через центр старой части города! Но не будешь же переселять полгорода. Так что формально граница санзоны комбината теперь проходит по железной дороге.
А Майск переселили, хотя в этом процессе было немало спорных моментов. Многие, у кого были нормальные жилищные условия, уезжать не хотели, и их заставляли, пугая милицией, или просто обманывали. Другие, жители бараков, естественно, хотели в городские квартиры со всеми удобствами, и винить их в этом нельзя. Барачники постоянно писали во все инстанции, просили ускорить процесс расселения, а в то время, как бы это ни казалось невероятным, действительно можно было добиться некоторых результатов, обратившись в партком или написав в газету, послав телеграмму в Верховный Совет. Так или иначе, в середине 70-х процесс пошел - АНХК выделил средства на новые квартиры переселенцам.
Первыми поехали в Ангарск бараки. Что такое барак? Деревянное одноэтажное сооружение, где вдоль длинного коридора — двери в отдельные комнаты. В каждой комнате, где кухонная часть отделялась от прочей жилой площади занавесочкой, проживала («временно», конечно!) одна семья. Примерно так, с небольшими вариациями. Бараков в Майске было очень много, чуть не полпоселка, вся южная окраина. Вокруг каждого произвольно городили огородики, сарайки ставили для дров, для всякого хозяйства. Вода — в колонке. Нажмешь на такую длинную железку сбоку — и подставляй ведро. Зимой горку, чтобы удобно было заливать, специально рядом с колонкой строили. Мы с нашей улицы Лесной ходили на ту горку кататься, там полно друзей было, полкласса нашего в бараках проживало. Ходили кататься, а заодно и воду из колонки во фляге на саночках домой привозили. В наших трех крайних домах по Лесной не было водопровода до 1968 г. «Благоустроенными» мы стали последними в поселке. К этому времени во всем Майске, кроме бараков, уже были и вода, и тепло. Работало шесть котельных, обогревавших жилые дома и больницы, магазины, всякие конторы и управления. Газ привозили на дом в баллонах. Телефоны были в квартирах. Телефон в нашем доме появился в 1962 г., а вот с водой решилось много позже, к 1968-му.
Обиднее всего получилось с теплом. Теплотрассу к нам проложили в 1982 г., три года она проработала, а потом, в связи с переселением Майска, тепло перекрыли, траншеи раскопали и трубы выкопали. В процессе переселения не везде обходилось обрезанным теплом. Теплотрасса — бог с ней, если есть добрая старая печка, которая работает когда надо, а не когда откроют отопительный сезон. В Майске всегда знали, где брать дрова, — на свалке возле ДОКа в изобилии валялись сухие обрезки досок. Грузи на тележку да вези домой, запасай на зиму. И все знали адрес печника. Печник жил на нашей улице. Фамилия его была Пахомов, он все местные печки знал «в лицо» и по характеру.
Печка в парной местной майской бани тоже была у него на обслуживании. Хорошая была баня, из города приезжали париться! Стояла особняком на пустырике за барахолкой в тополиной рощице. А рядом было два деревянных ларька, и в них работал старьевщик. Ему приносили старые тряпки, бумагу, кости, железки всякие (но провода тогда не воровали на цветмет!), старьевщик оценивал на глазок принесенное и выплачивал вознаграждение. Ларьки пользовались популярностью у детей, за сданную макулатуру или старую фуфайку можно было получить игрушку-шарик «Уйди-уйди» или пистолет с пистонами. Места, где когда-то стояли ларьки старьевщика, до сих пор выпирают слегка из-под земли остатками фундамента.
А здание бани осталось. Там сейчас авторемонтный кооператив, а не баня — новые хозяева ее обстроили со всех сторон заборами и мастерскими, для чего им пришлось вырубить тополиную рощицу. И печника Пахомова давно уже нет — лет тридцать прошло, как он попал под трамвай. И домов с печками осталось в Майске немного, в основном в садоводствах.
Года до 2002-го на нашей улице за школой жила еще одна бабушка, которую не смогли переселить. Одна из немногих «упертых», кто не хотел покидать «малую родину». Так, печка для нее была всем — тепло давала и свет, и еду варила, и лед таяла для питья. Полному что бабушкин дом оказался последним, который не сломали фанаты гаражного строительства. И чем только ее гаражники не травили! Обрезали постепенно ее огород, вырубали яблони, зажали бетонными боксами дворик... Отламывали по кусочку от дома — комнату за комнатой, в конце она так и жила уже на своей кухне, без электричества, печку какими-то щепками топила, воду из колонки таскала... Одна всего развалюшка обоями наружу посреди обширного гаражного кооператива. К бабушке ездили комиссии из администрации, уговаривали уехать, хозяин гаражей тоже уговаривал, но потом просто решил выждать... И дождался — умерла бабушка, и через день остатки домика уже снесли, теперь на том месте еще один гараж.
Не все захотели по команде уехать из Майска — жаловались в горисполком, писали письма в газеты. Администрация относилась с пониманием, присылала комиссии, обследовала, пообещала провести с жильцами открытое собрание прямо на улице, как в 1946-м, когда все начиналось, кого-то оставить жить в их домах, кому-то предоставить квартиры в городе. Но обещанное оказалось враньем, ходили с милицией и выгоняли всех подряд. Кто-то стал жить по-новому, по-городскому. Были семьи, которые, получив квартиру, тут же поменяли ее на дом с усадьбой в пригороде Ангарска. Были и трагические истории: двое пожилых уже людей, не прожив и месяца на новой жилплощади, умерли. Это рассказывали при встрече бывшие соседи, которых переселили в тот же микрорайон. Они все — майские — долго еще там держались вместе, в гости друг к другу ходили, как раньше.
На фотографии, сделанной из космоса, Майск 2006 г. выглядит, пожалуй, не слишком изменившимся относительно того, старого Майска. Даже гаражи, основные «корректировщики» плана территории поселка, сверху со спутника выглядят все теми же рядами бараков. Главные ориентиры сохранились, и можно везде разобрать границы некогда существовавших объектов. Особенно если знаешь эти объекты не один десяток лет.
Вот объект: кинотеатр «Ангара». Тот самый, которому так обрадовались когда-то жители поселка, на открытии которого артисты Иркутской музкомедии играли «Сильву». Первый настоящий кинотеатр с двумя залами: взрослым и в верхнем фойе — детским. С полной загрузкой: в выходные, например, детские сеансы начинались в 8 утра, а вечерние — для взрослых, куда детей уже не пускали, - в десять вечера. В 1963-м мы бегали в «Ангару» после уроков на «Трех мушкетеров», в 1972-м смотрели там феллиниевские «Ночи Кабирии». А в 1980-м уже ничего не смотрели кинотеатр из-за низкой посещаемости закрыли, а помещение передали художественному фонду. Туда въехали ангарские художники — помещение разгородили, и оно стало походить на склад! Кончилось тем, что «Ангара» сгорела по непонятной причине. Сейчас там просто закопченные стены и все внутри загажено. А сбоку от здания, в закутке, отгороженном крепким заборчиком с привязанной злой собакой, творит кузнец, известный на всю область мастер, любимец администрации, весь Ангарск в его авторских работах — дверных ручках, урнах и цветочных подставках.
А вот объект — школа 3. Классическая школьная архитектура: буквой П, с двумя шарами по сторонам крыльца. Знакомая с первого класса. С партами, в которых были дырки для чернильниц. Напротив школы был стадион. С одного боку— школьный сад, в котором юннаты выращивали яблоню-полукультурку и грушу. С другого — настоящая оранжерея с отоплением, в которой чего только не росло зимой!
К 1968 г. двух школ Майску стало много. Ученики постепенно перебрались в пятнадцатую, а в школу 3 позже въехало медучилище. Когда там обвалился сразу весь потолок второго этажа, медучилище уехало в город. Ни от сада, ни от оранжереи к тому времени уже ничего не осталось. Сейчас в бывшей «третьей» школе делают полиэтиленовые мешки и пленку для теплиц.
Еще «объект» со славным школьным прошлым, ныне какая-то контора, производящая мебель. В 1947 г. в этом доме напротив кинотеатра была еще одна — вторая по счету - временная школа, а после нее ателье швейное, книжный магазин, станция юных техников. Юные техники собирали приемники, выпиливали по дереву, запускали модели самолетов и изучали профессию киномеханика. Оттачивали мастерство, однажды показали всем кружковцам «Кавказскую пленницу». А в соседнем здании успешно работала коллективная радиостанция, проводили связи со всем миром. Станцию давно сломали, антенны сдали на металл.
Осталось ли в Майске сегодня, через 60 лет после начала, хоть что-нибудь, что не изменило своему основному назначению? Есть два «объекта» спутниковой карты, где все как прежде: дом по адресу: Лесная, 2, и майская типография. В доме живут, в типографии печатают. Остался еще асфальт на одной центральной улице. В Майске всегда была одна асфальтированная улица
Театральная. В свое время она была грязная и неухоженная, возник даже проект вымостить ее лиственничным горбылем, который в изобилии присутствовал на доковской свалке. Но потом покрыли асфальтом, так с тех пор никто ее не трогал. А все остальное... В библиотеке делали памятники, теперь там просто забита дверь. В здании комбината бытового обслуживания сначала устроили архив управления строительства, а теперь производят жареные семечки, чуть ли не на экспорт. В одном из пустующих ныне корпусов ремонтно-механического завода недавно взорвалась чья-то подпольная установка для производства бензина. В колодцах теплотрассы живут бомжи. А в немногих чудом не разрушенных домах, где раньше жили люди, теперь котлоочистки, весоремонты, автосервисы... Хотя нет, остались еще четыре лома но улице Связи, где живут! И там — полный интернационал!
В школьные годы, открыв классный журнал со списком учеников, можно было подивиться разнообразию среди фамилий. Кроме каких-нибудь просто Ивановых, еще Хвищуки и Салисовы, Юдановы и Вантеевы... Были, например, в нашем классе Валерий Рудольфович Геймбух и Валя Ли-Дэн-Ке, Наташа Дэ-Хо-Ен тоже была. Родители всех этих учеников с такими разными по происхождению фамилиями приехали в свое время строить Ангарск из совершенно разных мест и стали жить в одном поселке. Сегодня в оставленных для жилья четырех домах в Майске живут погорельцы, которых больше некуда пристроить, и семьи молодых специалистов, которых куда же еще девать. А также временные, у кого ремонт дома, и временные, потому что приехали в Россию на рынок торговать. А в доме, где раньше был театральный кружок в красном уголке ЖЭКа, есть с обратной, укромной стороны окошко, к которому набита народная тропа — там торгуют водкой.
Некоторое время была обитаема территория бывшего стадиона «Строитель». Сам стадион давно снесли, а в 70-х на том месте устроили сеноприемный пункт, огородив его колючкой — метров двести на двести. В домике жил сторож-приемщик, под навесами лежало сено. Позже весь этот сеноприемный процесс почему-то угас, но на огороженной территории лет пять проживал совершенно самостоятельно и ни от кого независимо один интересный дядька. Был он полковником Советской армии в отставке, чуть ли не разведчиком. И жил тут по-простому в сторожке, коров у него было небольшое стадо — голов пять, им и пастись на бывшем стадионе травы вполне хватало. А по соседству с отставным полковником проживает в крайнем домике садоводства Галя, так ее все здесь зовут. Галя в свое время приехала в Ангарск из Ярославля, сын ее с семьей проживает сейчас в Шелехове, а сама она как поселилась в садоводстве лет сорок назад, так и осталась. Тоже держит коров, а в город к сыну не хочет. Привыкла, чтобы рядом была живность, летом пасет в лесу, зимой ходит па болото за три километра, серпом режет камыш, траву высокую, носит на спине своим коровкам. Охраняет их, но не всегда успешно, в одну зиму у нее воры увели со двора корову, да тут же недалеко и зарезали, мясо увезли. Галя — молочница, к ней приходят за молоком соседи по садоводству, когда приезжают сюда на выходные.
Ну а где те потомки, чей слух должно было радовать и ласкать это имя: МАЙСК? Кому интересен сегодня Майск? Не как промзона, где дешевая аренда земли под всякую предпринимательскую деятельность, а как история Ангарска, откуда все начиналось, где были сказаны те самые слова — про настоящее имя и про потомков?..
Полковник Даганский умер, когда Ангарск только начинался. Не было еще гражданского кладбища, и, по рассказам, полковник просил похоронить его именно в этом месте, где с высокого берега открывалась панорама строящегося города. Так и сделали, похоронили с положенными воинскими почестями. Я помню этот памятник, в детстве играли там на обрыве. Памятник был железный, с красной звездочкой и с фотографией. За могилой ухаживали, приносили цветы, подкрашивали звезду.
К какой-то, видимо, дате поставили новый, каменный памятник.
Если поехать из Майска на трамвае в сторону города или пойти пешком, то на повороте трамвайной линии на высоком краю обрыва можно увидеть развалины. Там стоял недолго гаражный кооператив, он почему-то не прижился на этом месте, разобрали его. Памятник на могиле полковника Александра Юльевича Даганского помешал этим снесенным теперь гаражам, когда они еще только строились. Или просто начальству глаза мозолил. Объявили, что прах полковника будет перезахоронен на городском кладбище «Березовая роща». И перезахоронили. С почестями, о чем отчитались в городской прессе. А через пару дней в редакцию одной из газет позвонили, сказали, что на месте бывшей могилы Даганского в Майске собаки землю роют и кости таскают. Туда поехал фотокор газеты и обнаружил, что из слегка раскопанного могильного холмика торчат фрагменты костей и кусочки полуистлевшей ткани защитного цвета. К снимкам, сделанным на месте, фотокор приложил как доказательство найденный там же, в разрытой земле, погон полковника. Получалось, что никакого перезахоронения с почестями не было, правильнее — осквернение могилы. Так, копнули пару раз для проформы и поспешили отчитаться. После газетной публикации - совсем небольшой скандал. Старую могилу закопали как следует.
Когда к какой-нибудь дате в истории города Ангарска требуется материал, из газеты посылают фотокора в Майск, откуда все начиналось. Снимают дом 2 но улице Лебедева, бывшей Лесной. Последний оплот. Майск... Хорошее имя. Наш слух - обитателей Лебедева, 2, бывшей Лесной, точно радует.
|