Рыбный промысел
Рыбный промысел на байкальском побережье — основной источник средств существования на протяжении уже нескольких столетий.
Немецкий ученый Георг Стеллер, путешествовавший по Сибири в 40-х гг. XVIII в., упоминал в своих дневниках о высокой производительности рыболовецких артелей:
«В прежние времена возле острова Ольхон промышленные добывали за одну тоню14 по 60 бочек осетров, сейчас до прихода омулей вся артель едва получает 7 полных бочек. Ловят и сигов, а когда поднимаются омули, они добывают их за тоню по 10-13 бочек. Позднее Ольхон промышленные оставили сами — осетр ушел оттуда к Селенге». Таким образом артели перемещались по всей акватории Байкала в зависимости от сезона и лова.
В середине XX в. промышленный вылов рыбы на острове сосредоточился на Маломорском рыбозаводе в Хужире. В Песчанке действовал прикрепленный к заводу рыбоконсервный цех — от Хужирской центральной дизельной электростанции до Песчанки была протянута ЛЭП. Это время обозначилось в памяти жителей наиболее яркими воспоминаниями, как период расцвета. Штат рыбозавода в начале 60-х доходил до 700 человек. Завод работал в две, а то и в три смены. «Весь Хужир на рыбозаводе работал. С Азовского моря на летнюю путину приезжали, специально вербовали рабочих», — вспоминает житель Хужира Виктор Бакинов. На подработку на Ольхон действительно съезжались отовсюду. Ехать чего было ради.
На Ольхоне в то время снабжение было бесперебойным. Свет подавался круглосуточно, солярка для дизеля и рыболовецкого флота поступала на остров ежедневно: «Все было организовано — не дай бог свет потухнет».
Вылов рыбы достигал колоссального размаха. «Июнь месяц, помню, самый ажиотаж, помногу. Всего было — машины, невода. В одно притонение Черных поймал около тысячи тонн — тонн 500. Три дня только возили. А сколько растаскали! Ну с невода всегда тащат».
Тем временам надо отдать должное — при усиленной эксплуатации природных ресурсов соблюдались и меры их охраны. Ихтиологи следили за воспроизводством омуля, невод отстаивался в воде несколько часов, чтобы дать возможность выйти молоди. Рыбоохрана контролировала размеры ячеи сетей. На Байкале — в Сарме, в Большой Речке (в Бурятии) действовали рыборазводные заводы. В середине 60-х гг. решением правительства были наложены ограничения на вылов омуля в Байкале. Эти ограничения строго соблюдались на протяжении семи лет, за которые численность омуля восстановилась. В это время заводские мощности не простаивали — обрабатывалась рыба, привозимая с Тихого океана.
Большинство жителей острова — а это в основном население Хужира — трудилось на рыбозаводе. С сокращением штата в начале девяностых более 500 человек остались без работы. Учитывая, что рыбозавод является на Ольхоне единственным крупным предприятием, люди лишились основного источника существования. Вспоминает Капитолина Николаевна: «Безработица оказалась у местного населения. Вот мы тогда Говорину, губернатору, и задали вопрос, что мы живем здесь на берегу Байкала и мы рыбу, омуля, не видим. А он говорит: а кто ж вам запрещает? Для себя-то вы можете поймать, сходите, закиньте, вытащите и кормите семью». Такое положение вещей вынудило жителей Ольхона выходить в море и рыбачить незаконно - практически весь остров стал браконьерничать. Рыбаки и инспектора оказались в двусмысленной ситуации: «Все-таки вопрос и охраны природных богатств Байкала тоже ведь стоит, значит, рыбинспекция действует. Браконьеру надо, чтобы семью прокормить, сети поставить, ну рыбинспекция свою задачу выполняет, вроде и те, и другие правы».
Чтобы выйти в море, необходим начальный капитал — лодка, мотор, машина, бензин, сети и снасти. «Вот рыбак вышел в море, поставил сети, а на то и щука, чтобы карась не дремал, как говорится. На этого рыбака-браконьера уже есть 20 инспекторов рыбоохраны, вот они его захватили. Он, допустим, 10 штук омуля успел достать, штраф с одного омуля 250 рублей. 10 штук — это 2500 только за 10 этих штучек плюс реализуют у него все, значит, и сети отберут, и мотор, может, отберут». Однако такие способы рыбоохраны оказываются недейственными. Численность рыбы в Матом море с каждым годом неумолимо сокращается. Основную причину жители видят в отлове молоди: «Дело в том, что неводом рыбу вытаскивают вот такого размера. Для нормального роста ей нужно 9 лет. Вот такие омульки, молодь, это значит, невод закинули, молодь попалась, это не один раз вычерпывают, но с чего будет расти-то? Это на корню, как говорится...» Опытные рыбаки считают, что рыбоохрана ведет слабый контроль за размерами ячеи сетей. Как выясняется, это один из основополагающих моментов в охране маломорской популяции омуля. Если подобная ситуация будет продолжаться, жителям просто нечего будет есть и нечем кормить своих туристов.
Земля
Люди вновь едут на остров. Всего полтора-два года, как к нему провели ЛЭП с материковой части по дну Маломорского пролива, а остров уже заблестел крышами новостроек и воздух пропитался запахом свежих срубов. Ольхон меняется на глазах. Совсем недавно в газетах писали о жуткой ситуации на острове, связанной с проблемами энергоснабжения и разваливающихся предприятий — рыбозавода и совхоза, рисовался образ криминального беспредела и браконьерства. Сейчас, несмотря на то, что большинство этих проблем не решены и по-прежнему высок уровень безработицы — почти 90% (!), жители и не думают покидать остров, а наоборот, приобретают дополнительные участки земли. Островитян влечет перспектива развития туристического бизнеса — семейные подряды по приему и размещению гостей стали здесь обычным делом. Туризм, который раньше безобидно соседствовал с другими отраслями экономики острова, постепенно их вытесняет. У мирной и в общем-то экологической на первый взгляд туристической отрасли выявляется множество отрицательных сторон, одна из них связана с проблемой земли.
Земля на Байкале обрела новую ценность как площадка для строительства турбаз и гостиниц. До запредельных высот подскочила стоимость земельных участков. Летом 2006 г. за 9 соток земли в Хужире просили до 600 тыс. руб.
На территории Ольхона находятся земли не только местной администрации, но и Прибайкальского национального парка — так называемые земли двойного подчинения. На карте они обозначаются как «земли сельскохозяйственного назначения, входящие в состав парка без изъятия из хозяйственного использования». В соответствии с этим местное самоуправление не имеет права отдавать участки в аренду без согласования с администрацией парка. Однако в последнее время это правило нарушается очень часто. Остров Ольхон может повторить судьбу маломорского побережья (материковая часть Ольхонского района на берегу Малого моря), где огромные территории уже распроданы и застроены турбазами и частными домами.
Парадоксальность в том, что развитие туристической отрасли и активная продажа земель на Ольхоне никак не влияют на качество жизни, оставляя нерешенными массу хозяйственных и бытовых проблем первой необходимости. К таковым относится, например, проблема водоснабжения.
Вода
С трудом верится, что в поселке Хужире на острове Ольхон, окруженном крупнейшим в мире пресноводным озером, могут быть проблемы с водой. Однако это действительно так. Леонид, житель Харанцов: «Ну, живем вроде на Байкале, а Хужир тот же зависит от того, привезут им воду иди не привезут со скважины».
В поселке проживают 1200 человек из 1,5-тысячного населения острова. В летнее время население Хужира за счет туристов увеличивается в 3-4 раза. На такое число жителей и гостей летом требуется колоссальное количество воды, и одна водовозка, которая развозит воду со скважины, расположенной практически на территории самого поселка, справляется с большим трудом.
Проект летнего водопровода в разное время обещали на выборах почти все главы местной администрации. На берегу остались даже выкопанные рвы и забетонированный резервуар, так что оставалось только проложить трубу и поставить насосную станцию, но на закате советской власти, проект забора питьевой воды из Байкала так и остался неосуществленным.
По сравнению с городом вода в Хужире стоит очень дорого. Жители вспоминают, насколько дешевле им обходились раньше услуги водовоза: «Вода недорогая была, сейчас, допустим, 200 литров у нас стоят 17 рублей 80 копеек, чтоб тебе привезли - все. А тогда мы платили 50 копеек с человека, вне зависимости, сколько ты воды берешь — хоть тонну. Вот живет три человека, допустим, — 1,5 рубля. Сейчас 200 литров только 1 бочка» (Виктор Бакинов, житель Хужира). Альтернативой водовозке является только самовывоз — покупают в администрации разрешение и набирают воду из скважины в свою цистерну.
Качество воды вызывает опасения у местных жителей. Для питья многие стараются возить воду с Байкала: «Дело в том, что мы пьем воду из скважины, а другие не хотят, она же жесткая все-таки. И качество еще неизвестно какое, хотя вот на сходах говорили, мол, какую мы воду пьем, пенится она, то, се... А начальники отвечают: нет, мы эту воду возили на анализ, она хорошего качества, питьевая. А народ кричит: да кто вас знает, какую вы там воду везли. Вы, может, из Байкала набрали воды и отправили на анализ. Вот скважина, мне кажется, глубина там забора воды 80 метров, что ли. Дело в том, что ее пробурили, эту скважину, там, где была больничная прачечная на протяжении многих десятков лет. И представляете, вот эти всякие порошки, это мыло и все, что угодно, ну после больных, правда? И все это выливалось, все это пропитывалось, ну дошло, не дошло, не знаю — в общем, место было выбрано неудачно.
— А почему так получилось?
- А почему. Нас не спросили, никто не спрашивал, кто выбирал. Народ-то потому на сходах и возмущается» (К.Н., житель Хужира).
По словам другого респондента, вода в Хужире действительно не соответствует затратам на нее. «Раньше был шланг бесплатно. А сейчас со скважины дрянь. Вроде со скважины и масляные пятна плавают» (А., пенсионер, 74 года).
Очевидно, что решение данных проблем зависит от местной власти. Только за последние два года цена земельных участков подскочила в десять раз. Но это никак не отразилось на условиях жизни на острове. Ни вывоз мусора с острова, ни проект водопровода не вошли у местного самоуправления в число задач первой необходимости.
Туризм: перспективы и проблемы острова
Весьма обычным делом для жителя Ольхона является смена профессии или одновременная работа в разных сферах. Причем в последнее время практически все, исключая совсем немощных пенсионеров и детей, так или иначе связаны с туризмом.
Работу в туризме многие сочетают со своей основной деятельностью. Нередки случаи, когда работники бюджетных сфер — школы, больницы, администрации, музея в летнее время подрабатывают на турбазах. Для этого они переквалифицируются в экскурсоводов, поваров, массажистов и прочий обслуживающий персонал. Во многих случаях на лето жители становятся управляющими своих домов-гостиниц, сдают комнаты приезжим, готовят им завтраки, на своем транспорте организовывают экскурсии — как правило, для этого они регистрируются как частные предприниматели. Те, кто попроще, к примеру бабушки-пенсионерки, — сами ищут своих клиентов у магазинов, визитного центра, остановки автобуса, здания администрации, предлагая туристам ночлег. Как правило, у таких бабушек формируется даже свой круг приезжих, которые каждое лето снимают у них комнаты или рекомендуют их своим знакомым. Даже 5-10 туристов за сезон — это неплохой приработок для любого дома. «Если бы мы хоть 7 месяцев в году так получали, как за летние месяцы», — говорит Татьяна Толстихина. Для себя и для гостей они с мужем построили большой дом, дальнейшие планы связывают с туристическим бизнесом. Молодой семье, полной уверенности и энтузиазма, вполне по силам обеспечить себе достойную жизнь. Потому многие из тех, кто покинул остров в начале 90-х гг. из-за проблем с энергоснабжением и безработицей, сейчас возвращаются.
Ольхон вырастал за счет приезжих. Главная особенность — тот, кто приезжал на остров по своей воле, оставался и держался здесь даже в трудные годы. Время идет, жизнь человека на Ольхоне и на Байкале меняется. Появляются другие ценности, земля становится уже не просто участком для постройки дома, а средством заработка. Экономическую выгоду хорошо понимают те, кто приезжает на остров сейчас. Но понимают ли они, что земля — это не просто ресурс, как построенный на земле магазин или гостиница. Земля — это напоминание о месте человека на земле, которое должно оставаться нетронутым. Смогут ли вновь прибывшие поддерживать чистоту и первозданность места, которое не было для них домом раньше? Даже тем, кто живет на острове сейчас, трудно поддерживать его в порядке. И в пример этому можно привести местное самоуправление, которое активно занимается продажей своих земель, но при этом оттягивает вопросы охраны природы на потом.
При неумеренном использовании ресурсы исчерпываются — так происходит с рыбой, лесом, кормовыми и пастбищными угодьями. Для туризма же главную ценность представляют нетронутые территории, максимально сохраненные естественные ландшафты, земли, сохранившие связь с прошлым исторические и культурные объекты. Приольхонье и остров Ольхон признаны мировым археологическим заповедником. Историки называют эти края перекрестком цивилизаций и культур. Здесь проходили гунны, тюрки, монголы. Есть предание, что именно здесь тайная могила Чингисхана. На острове известно более 140 археологических объектов — могильники, древние городища, остатки каменных стен. Многие из них, включая стоянки древнего человека, уже повреждены при строительстве ЛЭП. Утраченные объекты как свидетельство прошлых эпох вернуть невозможно, а их историко-культурная ценность безусловна. Разрушать свою историю ради обеспечения инфраструктуры туризма по меньшей мере нецелесообразно, если не дико.
Сакральный смысл острова и бережное отношение к его природе сохраняется у местного населения. Но преемственность традиций нарушается ритмами жизни, связанными с развитием туризма. Еще каких-то два-три десятилетия назад численность орла на Ольхоне была выше, чем где-либо в Прибайкалье. Сейчас культовая птица совсем перестала гнездиться на острове.
Проблемы охраны природы обозначились на Ольхоне, да и на всем Прибайкалье, уже давно — попыткой воспрепятствовать этому стала организация в 1986 г. сети национальных парков на байкальском побережье. Однако за эти годы национальный парк гак и не добился у местного самоуправления, жителей и туристов уважительного отношения к своим территориям — не обрел соответствующего имиджа. Следствием этого и являются сейчас многочисленные экологические нарушения и претензии на землю двойного подчинения.
Эти проблемы характерны не только для Ольхона, остров является как бы индикатором тех процессов, которые происходят повсеместно. Но объяснить существующее отношение к земельному вопросу тем, что в формировании населения острова большую роль сыграли приезжие, нельзя. От местного сообщества также зависит многое. Пример тому — отказ жителей Онгурен (поселение на берегу Малого моря в материковой части Ольхонского района) от проведения к ним линии электропередач. Онгуренцы прекрасно понимают, что наличие ЛЭП активизирует процессы продажи земли и развитие туризма, и не хотят допускать этого на своей территории.
Тем не менее земля продается на многих участках побережья Байкала, а такие, казалось бы, прямые обязанности местной власти, как вывоз мусора и охрана побережий, практически не выполняются. Эта ситуация возникает несмотря на то, что в органы местного самоуправления стараются избирать в основном коренных жителей Ольхона или уроженцев этих мест. По утверждению главных лиц ольхонской администрации, землю в Хужире стараются также продавать только своим. Очевидно, в этом проявляется стремление к защите ольхонских земель. Однако факты массовой распродажи участков земли все же налицо. Как очевидно и то, что экологические задачи не стали задачами местного самоуправления.
Основной ресурс острова — притяжение человека к Байкалу. Ольхон уже стал местом массового туризма. У жителей есть шанс не только обратить туристическое нашествие в улучшение условий своей жизни — чему многие уже научились, но в устойчивый ресурс развития. Возможно, это при сохранении уникальности байкальской природы. Иначе откуда возьмется притяжение к удаленному острову, окруженному холодной водой?
|