Путешествие по Сибири к востоку лежащей и до самой
Петер Паллас
Даурии 1772 года
<...> Ни в которой
части сего государства земные продукты так дешевы не находятся, как здесь.
Едва можно поверить, если скажу, что, когда я туда приехал, в городе ржаной
муки пуд по две копейки и по пяти денег, пшеничной же по четыре копейки с
деньгою и по пяти продавали; мясо от пятнадцати до двадцати пяти копеек пуд, а
целого быка за полтора рубли, корову за рубль, рабочую лошадь за три, за два
рубли и меньше достать можно; овцы от тридцати до пятидесяти копеек, свинья же
немного дороже.
<...> О всеобщем
недороде, кроме обыкновенной хорошей жатвы, здесь не знают и примеру: ибо от
посеву рожь летом сам-десята, озимь сам-осьма, а ячмень самодвенадцатой
приходит. Пшеница в худые годы обыкновенно- сам-шеста, а овес редко не
самодвенадцатой приходит. Простая греча, хотя ее и очень мало сеют, но если
случится, то по причине доброты земли, где она как трава зарастает, не иначе
как на обветшалой сеять должно, да и там в двенадцать и пятнадцать крат больше
приносит. Повсюду одинаков состояние полей из легкого чернозему по горам и по
долинам запрещает употребление здесь более вредного, нежели полезного растениям
навозу, как то по опытам известно; однако большая часть оных, если только через
два года отдыхать оставляются, 10 и 15 лет плодоносны бывают. Но если урожай и
уменьшится, то довольно для мужика по
степи и по нагорью для заведения новой пашни места найдется, что и делают
обыкновенно вскоре после летнего посева. Вспахивают таковое новое поле или
залог в начале июня, коренья заборанивают, и в конце того же месяца еще перепахав,
оставляют лежать чрез весь июль под наступающую в августе озимь, которую ныне
только что заборонить остается, или оставляют и до следующей весны под пшеницу,
в котором случае его еще раз вспахать
будет надобно <...> По
снятии первого хлеба дают ему отдыхать целую зиму без вспахивания, и тогда
называют его перелогом, а следующим летом,
так как в третий год, под летний посев употребляют. На
четвертый год два раза вспахавши оставляют под пары до Осетии или до
весны следующего года; ибо по большой части
невысокий поля сряду по два года и более; высокия, сухия и
несколько песчаныя около
двух лет всякой хлеб, не выключая коноплей и гороху, приносить могут.
Я несколько
распространил свое описание о полях восточной Сибири, желая показать, сколь
благополучен в плодоносной сей стране крестьянин и сколь нужно бы таковую
обнародить... Но если кто вспомнит, что нет почти двухсот лет, что Сибирь
столько многолюдна была, как и северная Америка, и столь же неизвестных степей
имела, тот удивится глядя на нынешнее ее состояние, что русских ныне число
гораздо превышает собственных ея уроженцев. И справедливо, что как открытие и
скорое приведение в высшее состояние сея пространныя, неизвестныя и вовсе
дикия земли, даже до самого восточного Океана, свойству, бесстрашию и
постоянству Российской нации приписать должно, так наипаче и беспрестанное
население той же, как достойнейший пример благоразумности правления между
достопамятностями в вечную похвалу остаться имеют, да и не неудобно то
учинить, чтоб не многия столетия желанного конца достигнуть в такой стране, где
сверх изобилия во всех потребностях для простого мужика здоровой и беспрестанными
ветрами расчищенный горный воздух, чистая по камню текущая вода и
прибыльнейшие берега имеются; где жители при всякой невоздержанности однако
обыкновенно до глубокой старости достигают и многих детей рожают. Сверх
хлебопашества... всякие огородные овощи с пользою разводить можно; однако
сибиряки о том мало стараются, только что некогда ранние иньи, а более всего
часто случающиеся в мае напоздни нежным растениям вредить могут, и для того
только что огурцы да тыквы, а дыни и арбузы совсем не поспевают <...>
<...> Мы переехали
наконец через Байкал скоро и благополучно <•••> Из Посольского монастыря
без всякой остановки отправился я далее. По пескам на великое расстояние снег
здесь почти весь растаял, так что едва проехать было можно... В Творо-говой
слободе я принужден был остановиться, пока одну из моих телег поставят на
взятые с собой колеса, потому что сани уже не годились; и потому не могли
далее уехать, как до Кабанского острогу, проехав Кальскую и Каргину деревни.
Оный стоит на реке Кабанке, но как и прочие, недалеко от леваго берегу реки
Селенги. Ночью проехав деревни Брескую, Трескову, Таракановку,
Троицкий монастырь, Пьяновское
зимовье, под вечер прибыли в Ильинский острог или в большую заимку; в остроге
деревянная крепость, хотя совсем развалилась, однако церковь и обывательские
домы многие хорошо выстроены. В сию ночь выпало опять столько много снегу, что
можно было ехать на санях: и как кибитка на колесах много дорогою причинила
остановок, то я здесь велел ее опять посадить на сани.
|