Б. В. Михайлов

ЖИЛАЯ   ДЕРЕВЯННАЯ  АРХИТЕКТУРА

Самобытная деревянная архитектура состав­ляет значительную часть архитектурного насле­дия Иркутска, во многом определяя ее облик и своеобразие. В процессе эволюции, благодаря синтезу народных традиций и профессиональной архитектуры, она достигла высокого уровня и впитала в себя огромный культурный потенциал прошедших поколений. «...Каждое время остав­ляет свой пространственный отпечаток. В городе эти отпечатки самым удивительным образом со­седствуют один с другим. Он материализует вре­мя на всю историческую глубину своего сущест­вования. Нет другого явления культуры, в кото­ром история была бы сконцентрирована столь наглядно...» — пишет А. Э. Гутнов, размышляя о будущем города. К этому хотелось бы доба­вить, учитывая судьбы многих исторических го­родов, что «историческая глубина» существова­ния города может быть искусственно сокращена и довольно значительно.

В отличие от многих сибирских городов Ир­кутск сохранил свое лицо. В старой его части, особенно в среде деревянной застройки, царит особый иркутский дух, благодаря которому его невозможно спутать ни с каким другим городом, будь то Кяхта или Чита, Улан-Удэ или Красно­ярск. Именно это ощущение образа города как единого целого, его узнаваемость и неповтори­мость дают нам право отнести историческую часть Иркутска к памятникам градостроительно­го искусства.

Многообразие приемов и форм деревянной архитектуры, большое типологическое разнооб­разие построек выгодно отличает Иркутск от других городов. В деревянных домах, особенно в их декоративном убранстве, нашли отражение многие стили: пышные барочные элементы и ла­коничные формы классицизма, изящные линии модерна и многостилье периода эклектики.

Роль дерева как строительного материала для Иркутска трудно переоценить. «Как и все сибир­ские города, Иркутск был вначале деревянным. Его первые постройки, башни, дома, церкви, мельницы, амбары, бани рубились из строевого леса, материала подручного и издавна знакомого русским людям»,— пишет Н. М. Полунина. Лишь в 1701 г. было построено первое каменное строе­ние — приказная изба на территории Иркутского острога. На протяжении всей истории Иркутска деревянные строения в своей общей массе всег­да преобладали над каменными: 1823 г.: из 1645 домов 1592 были деревянными, 1836  г.:  из   1958  домов  1906  деревянных, 1876 г.: из 3918 домов 3830 деревянных.

Даже после пожара 1879 г. за восемь лет бы­ло построено 1930 деревянных домов. Весной 1880 г., на следующий год после пожара, извест­ный исследователь Г, Н. Потанин писал: «До полумиллиона бревен заготовлено для построй­ки». Поставив за такой короткий срок столько деревянных домов, иркутские мастера в полной мере доказали, на что способны.

В подсчете строительного леса в бревнах, о чем упоминает Потанин, в какой-то мере прояв­ляется бережное и даже уважительное отноше­ние к дереву. При строительстве дома подсчитывалось не только количество бревен, но и их длина и даже учитывалась порода, от этого за­висела цена. Например, стоимость соснового бревна длиной в 3 сажени и 6—7 вершков стои­ла 2 руб. 25 коп., а бревно длиной 4 сажени и 8 вершков уже оценивалось в 3 руб. 25 коп. Лист­венничные бревна стоили немного дешевле — 4 сажени 6 вершков — 2 руб. 40 коп. К тому же стоимость строительного материала менялась в зависимости от времени года. Если в мае лист­венничное бревно 5 саженей и 5 вершков стоило 3 руб. 25 коп., то в августе того же года оно стоило 3 руб. 22 коп.

Дерево не долговечный материал, по сравнению с камнем, и поэтому «историческая глуби­на» иркутской деревянной архитектуры не та­кая уж большая. Самые старые сохранившиеся деревянные постройки были возведены в первой половине XIX в. Возможно, в городе есть не­сколько построек, которые можно датировать второй половиной XVIII в., но они имеют значи­тельные следы поздних переделок.

Первая половина XIX в. является одним из наиболее интересных периодов в развитии де­ревянной архитектуры Иркутска. В это время начинается строительство по типовым проектам, Разработанным столичными архитекторами, бо­лее интенсивно проводится регламентация массо­вой жилой застройки. После правительственного Указа об устройстве домов в городах по утверж­денным стандартам, изданного в 1809 г., строи­тельство по типовым проектам стало обязательным. Хотя еще в 1785 г. появился указ о по­строении новых домов по образцовым фасадам, приложенным к утвержденному генеральному плану, иркутяне, судя по всему, не торопились использовать эти проекты. Видимо, ограниченный выбор предложенных фасадов (к генплану было приложено всего шесть вариантов, из них толь­ко три для деревянных жилых домов) и «несо­ответствие проектов с материальными возмож­ностями застройщиков» не способствовали ши­рокому распространению образцовых фасадов. К тому же, как отмечает С. С. Ожегов: «...от­сутствие действенного контроля над частным строительством на местах приводило к тому, что застройка велась целиком по усмотрению вла­дельцев участков, даже без строгого соблюдения заданной этажности». Возможно, поэтому конт­роль за исполнением указа 1809 г. был значи­тельно более строгим, вплоть до того, что требовалось ежегодно в строительную комиссию представлять ведомости о вновь построенных зда­ниях по образцовым проектам. О действенности указа свидетельствует деятельность знаменитой «гущинской команды», которая, занимаясь вы­прямлением улиц, «...с домами, стоящими не по плану, поступала без всякой церемонии».

С 1809 по 1812 гг. были изданы пять грави­рованных альбомов, объединенных под общим названием «Собрание фасадов, Его Император­ским Величеством высочайше апробированных для частных строений в городах Российской Империи». Во всех пяти альбомах содержалось около 224 образцовых фасадов жилых, хозяй­ственных и других зданий и свыше 60 проектов ворот и ограждений. Возможно, в Иркутск были присланы не все пять альбомов, но, как пишет Б. И. Оглы: «для Иркутска были отобраны об­разцовые проекты жилых домов из кирпича в один-два этажа и деревянные в один-полтора этажа на каменном фундаменте». Как видно от­сюда, запрет «...в два этажа жилья деревянного строить не допускать», введенный указом от 1785 г., соблюдался и в начале XIX в. До какого времени сохранялся для Иркутска этот запрет, пока неизвестно. Но в строительном уставе в примечании к 282-й статье особо выделено, что «в Иркутске, Красноярске и уездных городах Иркутской и Енисейской губерний дозволяется строить деревянные двухэтажные домы на том же самом основании, как допущено сие для Ар­хангельска, Кеми и городов Олонецкой губер­нии».

Основная масса сохранившихся деревянных домов города Иркутска первой половины XIX в. несет на себе отпечаток классицизма, проявляю­щегося в лаконичном оформлении фасадов и в их скупом декоративном убранстве. Судя по тому, что проекты в «Собрании фасадов...» не имели планов, то объемно-планировочное реше­ние постройки в целом оставалось за будущим владельцем дома и плотниками.

Дом Шубиных, конец XVIII — начало XIX в. (ул. Лапина, 23), относится к числу наиболее старых сохранившихся деревянных построек с характерным для Иркутска объемно-планировоч­ным решением. Г-образный в плане дом пере­менной этажности имеет невысокий цокольный этаж и антресоли в третьем ярусе со стороны двора. В торце прируба на уровне антресоли уст­роен балкон, опирающийся на консольные вы­пуски бревен продольных стен прируба и покры­тый выносом двускатной кровли. Главный фасад выходит на улицу Лапина (бывшую 2-ю Солдат­скую) и обращен на юго-запад. С дворовой стороны к прирубу сеней пристроен небольшой бре­венчатый объем туалета. Судя по допожарным фотографиям города Иркутска такое расположе­ние сеней и туалета было очень распространено в конце XVIII — начало XIX вв. Вход на основ­ной этаж устроен в торце прируба, в цоколь­ный — в юго-западной стене прируба. В сенях, на втором уровне напротив входа, имеется лест­ница, огражденная перилами с балясинами то­карной работы.

Точная дата постройки не установлена, но, судя по некоторым конструктивным особеннос­тям, можно предположить два этапа строитель­ства дома. Первый — возведение сруба до уров­ня антресоли. Это в какой-то степени подтверж­дается следующими деталями: торцы бревен в углах на уровне перекрытия основного объема немного короче остальных. Возможно, на эти бревна раньше опирались фризовые доски; на боковой, юго-восточной, стене сохранились вруб­ки в так называемый «ласточкин хвост» для вертикального бруска, который обычно поддержи­вал горизонтальные доски фриза; с дворовой стороны диаметр бревен антресольного этажа немного меньше бревен основного этажа; антре­сольная часть прируба рублена из круглых бре­вен, хотя бревна основной части прируба стеса­ны с двух сторон.

Конечно, эти детали не дают полной уверен­ности, что дом строился в два этапа, но в архив­ных материалах есть многочисленные случаи по­добных перепланировок иркутских домов. Что касается датировки, то, судя по большому диа­метру бревен и рубке углов с остатком, обра­ботке торцов бревен топором и наконец сопря­жению в «ус» дверных колод цокольного и ос­новного этажей, постройку можно датировать концом XVIII — началом XIX вв. К тому же в облике дома не чувствуется влияния «образцо­вых проектов», строительство по которым, как уже сказано выше, стало обязательным после 1809 г. Косвенным доказательством «древности» дома может служить и тот факт, что ворота, по­ставленные в 1881 г., судя по надписи на жико-вине, приблизительно на полтора метра выше первоначального уровня дома.

В датировке второго этапа строительства встречаются определенные трудности. Если су­дить по гладкому поясу фриза — декоративному горизонтальному поясу в месте примыкания кар­низа и стены,— гладкой обшивке боковой севе­ро-западной стены и лаконичному оформлению наличников, то можно предположить, что антре­сольный этаж надстроен в перкой половине XIX в. Но с другой стороны, указом 1785 г. огра­ничивалась не только этажность построек, но и высота, которая не должна быть «выше шести аршин». Как известно, это ограничение отмене­но в середине XIX в. Но дом с надстроенным антресольным этажом был явно выше указанной высоты, и поэтому он мог быть надстроен толь­ко во второй половине XIX в. В таком случае фриз и наличники должны были бы сохраниться, что представляется маловероятным. Ведь решив­шись на такое крупное строительное мероприя­тие, как надстройка практически целого этажа, вряд ли хозяин стал бы экономить на таких ме­лочах. Поэтому, видимо, строительство антре­сольного этажа произошло в первой половине XIX в, Несмотря даже на такое дополнение, воз­можно даже благодаря ему, одна из старейших построек Иркутска сохранила типично иркут­ские черты.

Дом жилой, первая половина XIX в. (ул. Кожова, 11) — одна из наиболее выразительных построек эпохи классицизма, возведенная, види­мо, по образцовому проекту. Двухэтажный Г-образный в плане жилой дом расположен в среде деревянной застройки по улице Кожова (бывшая Мастерская). Главный трехосный фасад обращен на юг. Основной объем покрыт пологой четырех­скатной кровлей. С западной стороны к нему при­строен бревенчатый прируб под двускатной кров­лей. Бревна прируба, как и в большинстве приру­бов иркутских домов этого периода, стесаны с обеих сторон и в углах рублены в лапу.

Основной объем, обшитый гладким тесом, соединенным в углах в «ус», подчеркивает ров­ные грани фасадов. Такая обшивка, по-видимо­му, является порождением «образцовых фасадов» и была распространена только в первой полови­не XIX в. По всему периметру дома проходит подшивной профилированный карниз небольшого выноса. Декоративное оформление фасадов вы­полнено в характерных для классицизма стро­гих формах.

Наличники окон второго яруса с высокими двухъярусными лобанями завершаются пря­мыми профилированными сандриками с невы­сокими парапетами поверху. Ставни филенчатые двухчастные. Оконные проемы цокольного эта­жа меньше по размерам, чем окна второго эта­жа, что отражало соотношение высот внутрен­них помещений. Видимо, цокольные этажи в подобных домах отводились для хозяйственных нужд или для прислуги и не считались жилыми, хотя высота потолка во многих из них по совре­менным меркам была вполне жилой.

В интерьере размещения комнат, расположен­ных вокруг печи, получило наибольшее распро­странение как в городских домах, так и во мно­гих сельских избах. При такой планировке мак­симально используются отопительные способнос­ти печи. Поэтому почти во всех рассматриваемых домах первой половины XIX в. внутренняя пла­нировка будет во многом схожей.

Дом жилой, первая половина XIX в. (ул. Се­дова, 22), расположен в ряду деревянной за­стройки XIX.— начала XX вв. Одноэтажный прямоугольный в плане сруб, вытянутый в глу­бину двора, покрыт четырехскатной кровлей и главным трехосным фасадом обращен на северо-восток. С дворовой стороны пристроен жилой прируб, возведенный, видимо, одновременно с основным объемом. К боковому юго-восточному Фасаду примыкает небольшой объем сеней с кла­довкой покрытый двускатной кровлей, конек которой врезан в поле фриза. Перед входом в сени устроено узкое крыльцо в половину торце­вой стены прируба, ограниченное выпусками бревен боковой и внутренней стен, образующи­ми своеобразные парапеты. Над крыльцом — пологий односкатный навес, опирающийся на кон­соли выкружки.

Фасады дома обшиты гладкими широкими досками, углы закрыты лопатками из горизон­тальных досок, имитирующими каменную клад­ку. Судя по тому, что обшивка выполнена в плос­кости наличников окон, можно предположить, что углы рублены с остатком и обшивка сделана позднее. Но лаконичное решение фасадов в ду­хе классицизма дает основание, что это было сделано не позднее середины XIX в. В таком случае, возможно, дом был срублен в начале XIX или даже в конце XVIII вв. Это предполо­жение в какой-то мере может подтвердить рас­крытие фасадов от обшивки.

Большой интерес представляют оконные на­личники, выполненные в характерных для клас­сицизма формах: гладкая лобань, прямой про­филированный сандрик, нижняя часть наличника без боковых свесов. Сандрик опирается на два фигурных кронштейна, расположенных по бокам лобани и украшенных резьбой. Средняя филен­ка трехчастных ставней украшена элементом, имитирующим форму веера. На средних обвязках ставней имеются накладные элементы рас­тительного орнамента. Наличники окон дворо­вых фасадов выполнены в строгих формах без декоративных элементов, но также завершаются прямым сандриком.

Дом жилой, первая половина XIX в. (ул. Крас­ного Восстания, 24), обозначен на плане 1843 г., но, возможно, был построен значительно рань­ше, ведь эта часть города начала застраиваться во второй половине XVIII в. Расположен на углу улиц Красного Восстания (Казарминская) и 3 Ию­ля (Нижне-Амурская) и главным четырехосным фасадом обращен на север. Близкий к квадрату в плане основной сруб покрыт четырехскатной кровлей и обшит тесом. С дворовой южной сто­роны пристроен жилой прируб, а с боковой западной — бревенчатый объем сеней с верандой над сенями. Главный вход устроен в торце при­руба с высокого крыльца, на которое ведет ши­рокая лестница на всю ширину прируба. Веранда опирается на консоли-выкружки и круглые стол­бики. Лестница на веранду расположена в сенях. Бревенчатый объем, пристроенный к дворовому прирубу, был, видимо, возведен немного позднее — во второй половине XIX в. На позднее про­исхождение этого объема указывает способ при­мыкания при помощи вертикального столба с пазом. Если бы он строился одновременно с до­мом, не было бы необходимости в устройстве такого соединения, ведь длина дворового фасада такая же, как и главного. К тому же пропорции оконных проемов у этого пристроя немного от­личаются от остальных.

Декоративное оформление фасадов отражает влияние как классицистических, так и барочных форм. Если обшивка дома и гладкий фриз, от­деленный от фасада поясом, решены в духе классицизма, то наличники явно отражают влия­ние барочных форм. Объяснение такого феноме­на не может быть однозначным. Вероятнее все­го, барочные наличники появились немного позд­нее — в середине или даже во второй половине XIX в., когда в «развитии эклектики наступает второй период», характерный для Иркутска наи­большим распространением наличников, выпол­ненных в подражание барочным формам. Но, возможно, эти наличники были сделаны одновре­менно со строительством дома и явились одним из многочисленных примеров отступления от «об­разцовых проектов».

Сандрики наличников сделаны в виде встреч­ных волют и завершают невысокую лобань. Воз­можно, это одни из первых оконных наличников с сандриками в виде встречных волют, получив­ших широкое распространение в деревянной ар­хитектуре Иркутска во второй половине XIX в. и достигших наивысшего расцвета в 80—90-е гг. Нижняя часть наличников — криволинейных очертаний с накладной резьбой симметричного рисунка относительно вертикальной оси. Филен­ки трехчастных ставней украшены ромбовидны­ми элементами.

Судя по фотографиям начала XX в., окна подклетного этажа возвышались над уровнем земли на полметра. За прошедшие годы памятник осел еще на полтора метра и подклетный этаж цели­ком оказался ниже уровня земли. К сожалению, наличников окон подклета не сохранилось, но, судя по фотографиям, они тоже были выполне­ны в барочных формах и примерно таких же пропорций, что и наличники окон основного эта­жа. Правда, из-за невысокого оконного проема они воспринимались по-другому.

Дом жилой, первая половина XIX в. (ул. Бор­цов Революции, 6),— один из самых заметных жилых построек, возведенных по «образцовому проекту». Значительные размеры, сложное пла­нировочное решение, интересное декоративное оформление фасадов позволяют отнести дом к числу уникальных памятников городского дере­вянного зодчества.

Дом построен в исторической части города, не пострадавшей от пожара 1879 г., в среде де­ревянной застройки. На территории усадьбы, на которой расположен дом, сохранилось несколько построек второй половины XIX в. в глубине дво­ра. Объемно-планировочная структура дома не­обычна для иркутских построек — Г-образный в плане основной объем с бревенчатым пристроем к западному фасаду имеет с дворовой стороны открытую галерею на втором ярусе. Первона­чально галерея была устроена в юго-восточном углу, но впоследствии ее достроили на ширину дворового фасада. Обычно открытые галереи в иркутских постройках соединяли парадный, или так называемый красный, вход со стороны ули­цы с сенями и располагались у бокового фасада. Галереи в дворовой части встречаются очень редко.

Парадный вход устроен со стороны улицы и ведет на остекленную веранду, обрамленную проемами с арочными завершениями. Судя по декоративному оформлению, веранда была при­строена позднее. Декоративные элементы в виде накладных ромбов, круглых розеток были распространены в конце XIX — начале XX вв.

Фасады дома обшиты широкими гладкими досками, в углах соединенными в «ус». На глав­ном фасаде выделены два ризалита — крайние части плоскости стены за счет обшивки высту­пают, образуя своеобразную нишу в средней части. Этот прием с использованием ризалитов не получил распространения в Иркутске и со­хранился только в постройках периода класси­цизма. По периметру дома под карнизом прохо­дит неширокий фриз, на ризалитах украшенный триглифами. Триглифы — элементы древнегре­ческого дорического ордера, привнесенные в Ир­кутск, видимо, типовыми проектами, в отличие от разилитов получили довольно широкое рас­пространение. Ими украшались деревянные по­стройки вплоть до начала XX в.

Особо следует остановиться на оконных на­личниках — их формы сразу же привлекают вни­мание своей необычностью. Если филенчатые трехчастные ставни, украшенные соломенной по­резкой, еще можно встретить в городе, то верх­няя часть этих наличников уникальна. Массив­ный профилированный сандрик — своеобразный карниз над оконным проемом,— опирающийся на два резных кронштейна, поддерживает высокий резной гребень в виде приподнятых встречных волют, разделенных резным элементом. Тема встречных волют, очень распространенная в де­ревянном зодчестве не только Иркутска, именно здесь, в иркутской архитектуре, получила мно­жество новых модификаций.

Дом жилой, конец XIX в. (Польских Повстан­цев, 26), построен в ряду деревянной застройки XIX в. на углу улицы Польских Повстанцев и переулка Волочаевского, недалеко от бывшей Владимирской церкви. Судя по литературным источникам, один из очагов пожара 22 июня 1879 г. был в этом квартале. По-видимому, дом построен сразу же после пожара.

Одноэтажный, деревянный, с антресолью в дворовой части, он покрыт четырехскатной вальмовой кровлей. Главный фасад в три окна, вы­ходящий на улицу, обращен на северо-запад. С южной стороны к дому пристроены двухъярус­ные сени, покрытые довольно редкой для Ир­кутска лучковой кровлей. С западной стороны к основному объему примыкает более поздний бревенчатый сруб сеней, возведенный, видимо, на месте парадного крыльца.

Стены постройки обшиты калеванными дос­ками. Углы закрыты пилястрами, обрамленными профилированными рейками и украшенными накладными ромбовидными элементами. Под подшивным карнизом большого выноса проходит широкий фриз из горизонтальных досок, набран­ных в виде ступенек.

Окна бокового восточного фасада довольно наглядно отражают внутреннюю планировочную структуру. В задней части основного объема, где устроена антресоль,— оконные проемы в два яру­са и значительно меньших размеров, чем два ок­на в передней части. Наличники окон имеют до­вольно распространенные в Иркутске в конце XIX в. барочные формы. Сандрики наличников, завершающие высокие лобани, выполнены в ви­де встречных волют сложных очертаний. В средней части между волютами закреплен пышный резной элемент растительного орнамента в виде аканта, а в средней части ставней также име­ется резной элемент симметричного рисунка. Нижняя часть наличника — криволинейных очер­таний.

Дом жилой, середина XIX в. (Ангарская, 8), расположен недалеко от Знаменского монастыря по улице Ангарской, вблизи правого берега Ан­гары. Главный фасад, выходящий на улицу, об­ращен на запад. Основной объем, представляю­щий собой вытянутый вдоль улицы прямоуголь­ник, покрыт четырехскатной кровлей. С восточ­ной стороны к нему примыкает бревенчатый прируб сеней с балконом над крыльцом. Такое совмещение крыльца с балконом получило в дальнейшем широкое распространение в дере­вянной архитектуре Иркутска. Как правило, бал­коны устраивались в торце прируба под выно­сом двускатной кровли и ограждались балясни­ками.

Высокое крыльцо с лестницей на всю шири­ну ограждено по бокам консолями-выкружками с резными столбиками, на которые опирается од­носкатный навес. В сенях устроена небольшая дощатая кладовка и лестницы, ведущие в цоколь­ный этаж и наверх — в так называемую светелку.

Основной сруб обшит досками с трех сторон и опоясан поверху широким дощатым фризом. Карниз профилирован и подшит снизу гладкими досками. Оконные наличники выполнены в прос­тых формах, в которых еще чувствуется влияние классицизма. Невысокие гладкие лобани завер­шаются прямыми профилированными сандрика­ми. Судя по внешнему облику — строгим лако­ничным формам и выразительным пропорциям, дом, возможно, построен по одному из образ­цовых проектов.

В интерьере он разделен бревенчатой стеной и дощатыми перегородками. В подклетный этаж устроен отдельный вход с южной стороны при­руба.

Дом Шастиных, конец XIX — начало XX вв. (Энгельса, 21), отмечен среди самых заметных и запоминающихся построек города Иркутска. Он расположен на красной линии застройки по ули­це Энгельса. Обильное декоративное убранство фасадов, сложные очертания кровли с башен­ками и наконец своеобразное объемно-планиро­вочное решение придают памятнику особый, не­повторимый образ. По всему его облику видно, что заказчик и строители не пожалели ни денег, ни усилий при возведении этого деревянного дворца.

Двухэтажная постройка в плане представляет собой близкий к квадрату прямоугольник. С юж­ной стороны, с улицы, был устроен парадный вход в левой части главного фасада под сдвоен­ным окном второго этажа. С западной стороны в пределах основного объема имеется балкон, огражденный балясником и фигурными столбиками. По всему периметру дома проходит под­шивной карниз, украшенный подзором — пропильной резьбой по краю карниза. Все поле фри­за заполнено накладной резьбой, чередующейся с декоративными кронштейнами. По низу фриза, под профилированным поясом, проходит про-пильной подзор.

Особый интерес представляют оконные на­личники главного фасада с уникальной резьбой, разных очертаний с массивным светом в средней приподнятой части разорван резным элементом в виде стилизованной совы. На лобани налични­ка — также накладная резьба растительного ор­намента. Нижняя часть наличника криволиней­ных очертаний с массивным светом в средней части имеет накладную резьбу. Трехчастные фи­ленчатые ставни украшены глубинной резьбой в виде цветов.

На остальных фасадах наличники выполнены в других формах, за исключением четырех на­личников восточного фасада, одинаковых с на­личниками главного. Судя по более изощренным формам и не очень выразительной резьбе, можно предположить, что они сделаны другими резчи­ками или даже, возможно, для другого дома.

Читать дальше